Читать книгу "Зеркало вампиров - Чингиз Абдуллаев"

— Той самой, — огрызнулся Павел, усаживаясь в кресло. Онтяжело вздохнул, расслабил узел галстука. Посмотрел на стоявшего перед нимпарня.

— Пиши заявление и убирайся, — закончил он уже без прежнегопафоса.

— Что я сделал? — спросил Слава. — О какой передаче выговорите?

— О нашей новой передаче «Щит и меч», — нервно напомнилКапустин, — я сам только сегодня посмотрел ее в окончательном варианте. А ты,оказывается, еще вчера показал ее Якову Абрамовичу. Показал без моего согласия.Сволочь, — снова разозлился он и ударил кулаком по столу, — очки лишниезарабатываешь? Только у тебя ничего не получится. Я тебя уволю.

— Но вы ведь сами говорили… — попытался оправдаться парень.

— Что я говорил? Что я тебе говорил? Я тебя привел на этотканал, я тебя человеком сделал, — продолжал бушевать Капустин, — ты кем был доменя? Осветителем? Вот так бы и сидел осветителем за двадцать долларов в месяц.Я тебя в свою программу взял. Потом сюда перетащил. Ты сколько здесь получаешь?Кажется, полторы штуки? Теперь не будешь ничего получать. Пиши заявление иубирайся отсюда.

У парня глаза наполнились слезами, полные щеки затряслись.Казалось, еще мгновение — и он расплачется. Павел понял, что слишком перегнулпалку. Посмотрев на стоявшего перед ним Славу, он уже более мягким тономпредложил ему стул:

— Сядь сначала, а то ты сейчас свалишься.

Парень, казалось, был близок к обмороку.

— Тебе кто разрешил показывать эту передачу без моегосогласия? — спросил Павел.

— Но вы ведь сами говорили… — снова попытался оправдатьсяСлава.

— Я помню, что говорил, — строго заметил Павел. — Но всеравно ты не должен был этого делать. Кто угодно, но только не ты. Как ты могбез моего согласия показать кому-нибудь эту передачу? Может, я вообще не хотелее никому показывать.

— Но вы сами говорили, что Якову Абрамовичу можно показыватьвсе что угодно. Даже черновые материалы, — все-таки вставил парень.

— Много чего я говорил, — уже гораздо более спокойным тономсказал Капустин, — все равно ты мой человек. Ты обязан был об этом всегдапомнить. Почему мне не сказали, что Яков Абрамович смотрел эту передачу?

— Он приехал вчера вечером. Было уже поздно, — попыталсяобъяснить Слава, — поэтому мы не стали вас беспокоить. Он попросил показать намбудущую передачу. Мы ему сказали, что она еще не смонтирована. Тогда онпопросил показать ему черновой вариант.

— И вы показали?

Парень опустил голову. Щеки снова запылали ярким румянцем.Так притворяться нельзя, подумал Капустин.

— Что он еще сказал? — спросил Павел.

— Ничего. Посмотрел. Поднялся, сказал «спасибо» и уехал.Ничего больше не сказал. Ни одного слова. Я бы никому не показывал этойпередачи, но вы ведь сами приказали показывать все Якову Абрамовичу, все, чтоон ни попросит.

— Но почему мне потом не сказали?

— А я сегодня два раза звонил к вам, чтобы сказать, но вымне все время говорили, что заняты.

Это было правдой. Слава действительно два раза звонил ему, иоба раза Капустин бросал трубку, даже не выслушав его до конца. Наступилодолгое молчание.

— Ладно, — махнул рукой Павел, — иди работай. Но чтобыбольше без моего согласия никому и ничего не показывал!

Парень поднялся, кивнул головой и поспешил выйти изкабинета, пока его отпускали. Когда дверь закрылась, Павел огорченно откинулсяна спинку кресла. Вообще-то Слава был прав. Ведь это он приказал всемсотрудникам телевидения предоставлять любой материал для просмотра ЯковуАбрамовичу и Жене. Отменить это указание он никогда не посмеет, это Павел ужехорошо себе представлял. А изменить что-либо ему не разрешат. Значит, нужнопредупредить всех ответственных сотрудников, что о любом просмотре они должныинформировать только его самого, лично.

Он вызвал секретаря.

— Позови ко мне начальника отдела кадров, — приказал он.

— Она давно ушла, Павел Николаевич, — виновато прошепталадевушка, словно это была ее личная вина, — уже рабочий день кончился, — добавилаона нерешительно, опасаясь, что шеф узреет в этом намек на ее собственноеличное время. Но он не узрел. Просто отключился и рассерженно побарабанилпальцами по столу.

Потом поднял трубку, вспомнив, что давно не виделся соСветланой. Ему нужно было сейчас разрядиться, отвлечься, выпустить из себянакопившуюся энергию, устроить себе нечто вроде разрядки. Он набрал ее номер,но никто не отвечал. Подождав, он с раздражением швырнул трубку обратно.

«Потаскушка, — без гнева подумал он, — наверно, где-нибудьгуляет, а потом будет клясться, что ждала только меня».

Сам факт, что Яков Абрамович мог просмотреть передачу, дажене проинформировав его об этом, был неприятен. Но он был унизителен еще ипотому, что подобный контроль не исключался и в будущем. И против этого Павелничего не мог поделать. Это были те условия игры, которые он принял, перейдя наработу в этот кабинет. Он не мог сменить условия игры. Он мог при желаниивообще выйти из игры. Но такого желания у него пока не было.

Павел вдруг вспомнил про девушку, с которой встречалсянесколько лет назад, когда был оператором и когда все казалось такимоднозначным и правильным. Девушку звали Катя. Тогда ему казалось, что все можетполучиться по-другому. Но на телевидении оказалось слишком много работы. Послесмерти Миронова все начало стремительно меняться, уходили одни ведущие,приходили другие. Его стали выдвигать, и как-то само собой получилось, что онис Катей стали реже видеться, а потом и совсем перестали звонить друг другу.Нет, они не поссорились, не разругались. Просто их отношения стали затухать,как затухает высоко взятая нота, когда за ней не следует остальная мелодия.

Он тогда просто перестал ей звонить. К тому времени у негопоявились новые интересы, новые знакомые. С Катей было достаточно трудно,особых вольностей она ему не позволяла, и он мог рассчитывать на ее уступки доопределенного предела. Это ему быстро надоело, как вообще любому мужчиненадоедает долго ухаживать за женщиной, не имея никаких результатов своихусилий. Только очень сильные мужчины могут себе позволить быть рыцарями.Капустин не был ни сильным мужчиной, ни рыцарем. Светлана Рожко, с которой он кэтому времени познакомился, его вполне устраивала. И как женщина, и просто какзнакомая. Они начали встречаться уже после второй или третьей их встречи, и этобыло куда приятнее, чем долгие разговоры с Катей и безуспешные попыткипреодолеть ее сопротивление. Света была доступнее и проще. И он предпочел болеелегкий путь.

Павел снова забарабанил пальцами и вдруг, решительно придвинувк себе телефон, набрал Катин номер. Ответил какой-то мужской голос, и онразочарованно положил трубку. Прошло два года. Катя, наверно, уже успела выйтизамуж.