Читать книгу "Служанка и виконт - Пэм Розенталь"

— Конечно! Вот оно. — Жозеф похлопал по карману, застыл, и глаза его потемнели. — Подержи-ка Софи. — Он нахмурился, пожал плечами и проверил все карманы.

— Господи, неужели его у тебя украли?

Он подмигнул и вынул колье откуда-то из-за ее уха.

В каждом любовном романе есть какое-то волшебство. И сейчас она увидит, достаточно ли этого волшебства в их любви, выдержит ли их любовь то, что она собирается ему сказать.

— Я хочу продать его, — заявила Мари-Лор. — Как ты думаешь, на эти деньги я смогу завести небольшое дело в Филадельфии?

Он усмехнулся:

— Книжную лавку. Доктор Франклин интересовался, как ты собираешься найти деньги. Он предложил помочь, если тебе захочется оставить колье себе.

— Я предпочитаю заплатить собственные деньги.

Мари-Лор повернулась, чтобы обнять Жозефа. «Спешащие по набережной толпы людей, — подумала она, — просто будут вынуждены обходить наши слившиеся в объятии фигуры».

И зевнула, а за ней и Жозеф. Широкий, откровенный зевок освободил их от напряжения, страха и подозрений. Она рассмеялась.

Ни одному из них не удалось как следует поспать прошлой ночью. Однако как приятно — и какое новое необычное удовольствие — просто уставать вместе, ложиться вместе отдохнуть. Ну, может быть, не просто отдохнуть…

— Мне хочется, — сказал он, — чтобы я мог сказать «пойдем домой», но у нас еще нет дома.

Правда. Дом оставался в будущем, и его отделял от них океан.

— Но мы могли бы отдохнуть и принять ванну. Я хочу сказать — вместе.

Мари-Лор искоса взглянула на Жозефа из-под ресниц.

— Ванны в Меликур-Отеле, как ты знаешь, большие и… — Он засмеялся:

— О да, Меликур-Отель во всем своем блеске! Полагаю, на время годится и он.

И они медленно перешли мост через Сену и пошли по шумным парижским улицам, по очереди неся на руках ребенка и книгу.

Эпилог

Филадельфия 1789 год

Осенние холода еще не наступили, но темнело рано. «Слишком темно, — думала Мари-Лор, — чтобы отпустить детей поиграть около дома». Но ей не следовало приводить детей в книжную лавку, если она собиралась закончить работу.

Или, может быть, надо было взять с собой только Софи, которая сейчас, тихонько учила своих кукол читать. Обаятельный венецианец, немец с напомаженными волосами и русская, впервые появившаяся в лавке, в меховой шубе и сапогах, вежливо улыбались девочке, которая объясняла, что, поставив букву t перед h, мы получаем совсем другой звук, как, например, в словах «Thank you». Этим утром Софи начала писать письмо своим тетям Жанне и Ариане, в котором благодарила их за русскую куклу; она чрезвычайно гордилась тем, что освоила это удивительное сочетание букв.

Но куклы не могли удержать Софи, которой не хотелось пропустить захватывающую дуэль на шпагах, начавшуюся между ее братом Бенджамином и кузеном Альфонсом. «В любую минуту, — подумала Мари-Лор, — Софи схватит свою шпагу и вмешается в бой!» Дети начнут прыгать по комнате, и только дело времени, когда один из них опрокинет стопку книг, с такой тщательностью подобранных Мари-Лор для выставки: несколько книг для детей, в которых к юным читателям обращались как к разумным, обладающим воображением существам, а не объектам для нравоучений.

— En garde, Альфонс. — Изящный изгиб руки, Софи бессознательно копировала отца.

Кузен искусно отразил удар. Силы были равны. Этот зеленоглазый мальчик унаследовал от матери высокий рост и осанку. За год он так вырос, что уже ничем не напоминал маленького перепуганного ребенка, завернутого в плащ, которого три года назад привез из Франции Жозеф.

— Это маленький герцог де Каренси Овер-Раймон, — шепотом сказал тогда Жозеф. Он нашел его почти умирающим от голода в жалкой хижине кормилицы после похорон Юбера. Несчастный случай на охоте недалеко от Версаля. Люди подозревали любовника герцогини, фатоватого придворного, но король отказался провести расследование.

— У нас в Америке нет герцогов. — Софи обладала острым слухом, хотя ей было всего два с половиной года.

— Софи права, — сказала Мари-Лор. Осторожно она объяснила мальчику, что они не будут называть его «месье герцог». Но добавила, что они рады. Теперь он будет жить с ними; может быть, он спустится с ней и дядей Жозефом, к которому мальчик отчаянно прижимался, в кухню и выберет, что хочет есть за обедом? И вот все-таки она должна заботиться о сыне герцогини, в то время как та порхает по садам Версаля, входя в фавор самой королевы.

Трехлетний Бенджамин, отбросив свою шпагу, забрался на ступеньки стремянки и оттуда криками подбадривал Альфонса.

— Не надо влезать выше, Бен. Если залезешь выше, я сниму тебя оттуда, слышишь?

Обычно Мари-Лор оставляла детей с Табитой, помогавшей ей по дому с тех пор, как Жозеф, Мари-Лор и крошка Софи приехали в эту страну. Но Табби ушла, по указанию Мари-Лор, показаться местной повитухе. Даже если окажется, что придется лишиться этой бесценной помощницы, Мари-Лор была уверена, что Табби, умная, трудолюбивая дочь бывших рабов, должна стать независимой женщиной, имеющей любую доступную для нее профессию. Ее младшая сестра Сара займет ее место в доме Мари-Лор начиная с завтрашнего дня.

Мари-Лор утешала себя тем, что дела в лавке шли неплохо. Дело расширялось: она надеялась, что скоро сможет нанять помощницу, которая помогла бы справляться с учетом книг. И переставить тома на полках. Ей не нравилось, что религиозные книги оказываются среди собрания сочинений Шекспира.

Но ей надо найти время, чтобы написать поставщику, который накануне прислал безнадежно запутанный заказ. «Поразительно, — думала она, — каким сложным является книжное дело, которое большинство людей представляют себе простым сидением с важным видом за прилавком среди аккуратно расставленных книг».

Она собиралась закончить по крайней мере одно из своих дел до возвращения Жозефа из Франции. Ожиданием его приезда, вероятно, и объяснялось буйное возбуждение детей. И именно поэтому она не могла сосредоточиться на работе.

Жозеф привезет важные новости. Ибо в июле простые жители Парижа своими руками изменили ход истории. Они взяли штурмом Бастилию и освободили узников, все еще находившихся в заключении. Само по себе это событие было символичным, но его дерзость и жестокость показали, что Франция никогда уже не будет прежней.

И одним из освобожденных был Арсен.

Месье дю Плесси, защищая его, воспользовался древней судебной уловкой. Хотя Арсен не принадлежал к знати, его не повесили за убийство барона благодаря тому, что месье дю Плесси убедил судей, что Арсен «обезумел от мистраля». Но Мари-Лор подозревала, что бесхитростный рассказ Арсена о страданиях его сестры тронул даже судей. Жозеф несколько раз навещал его в тюрьме: это было нелегко, но за последние несколько лет им удалось постепенно установить хотя бы какие-то отношения.