Читать книгу "Фильм, книга, футболка - Мэтт Бомонт"

— Н-ну, вчера Ребекка…

— Не про съемки. Об этом я могу прочитать в газетах. Я хочу знать, наладил ли ты отношения с Кэрри?

— Еще не до конца, — сказал я.

Кэрри Фуллер: В пятницу я твердо решила не отвечать на звонки. Грег оставил на автоответчике три мольбы. Конечно, он весь так сожалел и настаивал, что нам надо поговорить. А я для себя уперлась в то, что любые разговоры у нас теперь могут быть только через адвокатов. Я вообще ни с кем не хотела разговаривать. Нерожденный чувствовал мое состояние и воздерживался от того, чтобы одаривать меня перлами своей мудрости.

После обеда позвонила Нэнси и оставила сообщение:

— Кэрри, это я. Грег рассказал мне, что случилось. Не бойся, я не собираюсь подбирать ему извинения. Он тупой козел, и тебя не стоит. Если тебе нужен будет свидетель на разводном процессе или ассистент при кастрации, я буду только счастлива тебе помочь. Я говорю совершенно серьезно. В общем, если тебе что-то понадобится — звони. В любое время. Я с тобой. Пока.

Через десять минут телефон зазвонил снова. Автоответчик включился, раздался записанный на пленку голос Грега:

— Нас сейчас нет. Что делать, вы знаете, — и послышался длинный гудок. А потом голос:

— Алло, Кэрри, я не знаю, дома ли ты сейчас, если да — подойди к телефону… Ладно, если тебя нет или ты не хочешь говорить, я перезвоню поз… — тут я схватила трубку:

— Привет, не вешай. Господи, откуда у тебя мой номер?

— Я же звезда Голливуда. Я могу раздобыть все, что мне нужно. На самом деле все было проще. У меня после съемок остался список рабочей группы. Там есть твой номер.

— Чем могу помочь, Ребекка?

— Я как раз хотела поинтересоваться, не могу ли я чем-нибудь тебе помочь?

— А разве ты не возвращаешься в Штаты?

— Так, значит, ты слышала.

— Трудно было пропустить — утренние новости по ТВ, все газеты, даже четвертый канал радио. А интервью в «Мэйл» — это действительно твоя личная ассистентка?

— У меня пока не хватило духа прочитать это.

— Ты, должно быть, сейчас по всем кругам ада проходишь.

— Это было моим кошмаром с тех пор, как я снялась в том фильме, но сейчас, когда это все-таки случилось, я чувствую скорее облегчение, чем что-либо еще. Как бы то ни было, моя ситуация в сравнение с твоей не идет. То, что ты видела вчера, — просто омерзительно. Как же ты выдерживаешь такое?

Мы около часа обсуждали этого подонка.

— Он оказался еще большим дерьмом, чем я думала, — подвела я итог, — а ведь я видела только самую верхушку этого айсберга.

— Давай не будем об айсбергах.

— А, ну да, этот фильм… извини, я забыла.

— Сменим тему. Поговорим о твоем фильме.

— А, это… надо было вчера забрать у тебя сценарий.

— А я очень даже рада, что он остался у меня. Вчера вечером ко мне в отель зашел Кевин Френч, мы поужинали вместе, и я показала ему твой сценарий.

— Господи, как мне стыдно.

— Стыдиться тут нечего. Ему понравилось.

— Шутишь?!

— Слушай, он, конечно, британец, но думает давно уже по-голливудски, так что не поймешь, кто он на самом деле — гений или отстой. Могу только слово в слово передать тебе, что он сказал: «Ребекка, я должен снять этот гребаный сценарий».

— Ты шутишь, — вяло повторила я.

— Не зацикливайся на этом. Это еще не все хорошие новости. Название, по его мнению, никудышное. Еще он сказал, что третья сцена — только корове в жопу сунуть.

— Говорила я тебе, это барахло, — сказала я.

— Кэрри, то, что ты написала, — никакое не барахло. Я, конечно, тоже из Голливуда, но гнать тебе туфту не собираюсь. Я понимаю, это звучит убого (в смысле, каждая актриса, которая пытается урвать роль, говорит именно это всем, кто связан с набором актеров), но Ребекка Эдвардс — вылитая я. Даже имя такое же, как у меня. Господи, да это просто судьба!

Не судьба, подумала я, всего лишь совпадение.

Тут она отодвинула от себя трубку — я слышала приглушенные звуки какого-то разговора. Она снова заговорила со мной:

— Извини, Кэрри, мне надо идти. Ты не поверишь, но со мной хочет поговорить полиция. Я перезвоню попозже. И не забудь — этому подонку нечего делать рядом с тобой. Ты во сто раз круче и намного талантливее, чем он.

Я положила трубку, а Нерожденный, видно, уловил перемену в моем настроении и пробурчал:

— Звездодрочилка.

Детектив Колин Паркин, сержант, полицейский участок Хаунслоу: «Запись допроса начата в четырнадцать тридцать, двадцать четвертого мая, в пятницу. Я допрашиваю Тайрона Эдвардса, проживающего в Нью-Кросс, квартал Боба Марли, дом Банни Уэйлера, квартира четырнадцать-Б. Мистер Эдвардс отказался от своего права на адвоката. Допрос ведется в присутствии детектива Лайзы Хеннеберри, констебля… Ну что, Тайрон, попал ты в переплет, а?»

— Я уже миллион раз объяснял. Честно говорю, я ничего не делал.

— Конечно, ничего. Давай еще раз пройдемся по твоим показаниям, попробуем разобраться со всеми загвоздками. Ты утверждаешь, что в среду вечером ты и твоя подружка, Ивонна Гарфилд, шли по своим делам, когда увидели, что у Джо Шайрера и его компании возникли проблемы с группой местных подростков?

— Верно.

— Далее. Наскоро убедившись, что твоя подружка находится на безопасном расстоянии, ты вмешался и спас мистера Шайрера от того, чтобы его «отпинали по полной».

— С этим я и не спорю.

— После чего ты предложил довести машину мистера Шайрера до ресторана «Китайский Элвис». Однако вы застряли, когда лимузин по твоей неосторожности расклинило между двумя ограничителями ширины.

— Да такое дело, э, приятель, эти лимузы шире, чем кажутся.

— То есть утверждение мистера Шайрера, что ты специально загнал его машину в узкий проезд и захватил его в заложники, дожидаясь прибытия твоих соучастников, абсолютно безосновательно?

— Да ну какие еще заложники?! Мы там были вдвоем с Ивонной, а уж она-то мухи не обидит. А с Шайрером было шестеро парней.

— И все они были напуганы и полностью дезориентированы, заблудившись в незнакомом районе Лондона.

— Причем чертовски жутком районе, сэр. В этом квартале в зданиях больше трещин, чем в заднице у застройщика.

— Весьма лирично, Хеннеберри. Перейдем к следующему серьезному вопросу: вот… я сейчас показываю мистеру Эдвардсу кольцо — крупный одиночный сапфир в платиновой оправе.

— Говорю же вам, она мне его сама дала.

— Конечно-конечно. Известная актриса, которая не отличит тебя от любого другого черного парня, «просто дала» тебе чертовски крупный сапфир потрясающей окраски в полированной платиновой оправе, стоимость которого составляет… что там сказано в экспертизе, Хеннеберри?