Читать книгу "Другое утро - Людмила Макарова"

Так, вцепившись самой себе в горло, она выбралась из Ленкиного дома и пошла по ночной уже Москве неизвестно куда. Просто шла, и все. Сейчас ей важнее всего было не стоять на месте. Уже остались позади мосты и площади центра, уже отмерялся безразмерный освещенный проспект, она шла по темным, безлюдным, незнакомым ей улицам и дворам и с каждым шагом чувствовала, как полегоньку, совсем по чуть-чуть отпускает спазм в горле и начинают чувствовать холод мокрые ноги. Но нужно еще долго, очень долго идти, чтобы появились силы вернуться туда, к Ленке.

– Лада, фу! Фу, тебе говорят!

Здоровенная овчарка стала на ее пути, а следом за ней, запыхавшись, вынырнул из темноты хозяин – пенсионер в куртке с капюшоном, смахивающий на средневекового монаха.

– Она не укусит! – бросил он Ире, сомневаясь в собственных словах и судорожно цепляясь за ошейник.

Ира шла как шла, прямо на собаку – как на пустое место, и та уступила, попятилась, зарычала.

– Зря это вы по ночам одна ходите, – посетовал ей вслед пенсионер. – И как не боитесь? Такое сейчас творится!

Ира резко развернулась и громко, слишком громко для глухого ночного времени, закричала на него:

– А почему я должна бояться? Почему я, именно я, должна бояться? Я у себя дома! Мне бояться нечего.

Пенсионер замахал свободной рукой, потянул собаку за поводок и убежал в свой подъезд, а Ира пошла дальше. Она и в самом деле ничего и никого больше не боялась – ни темноты, ни хулиганов. Она потеряла все, что у нее было, – свое дело, крышу над головой, любимого, самую близкую подругу. Но что-то осталось. Что-то самое главное. Может, эта грязная земля под ногами? Может, эти запуганные пенсионеры на улицах? Может, эти обшарпанные пятиэтажки и избитые дождем деревья во дворах? А может быть, та самая маленькая деревенская церквушка на окраине Москвы? Она пока еще не понимает, что же именно – самое большое и самое главное – у нее осталось. Но обязательно поймет. И только потому сейчас у нее есть силы идти дальше и верить – Россия большая, всюду люди, и никогда, никогда не быть тому, чтобы все они раздробились-разошлись каждый сам по себе. А значит, и ей тоже найдется среди них место.

Она пришла к своему дому, в котором уже не жила.

Ноги привели. Она поднялась на свой этаж и под тусклым светом пыльной лампочки на площадке разглядела троих мужчин. Володечка сидел на нижней ступеньке лестницы и кутался в кожаную куртку, он оглядел ее недовольно, справедливо полагая, что именно в ней причина его неуютного ночного дежурства. Петрович расположился на подоконнике, дремал, по-студенчески упираясь ногами в противоположную стенку; он открыл глаза, укоризненно покачал головой и опять закрыл. Аксенов сидел на верхней ступеньке, возле ее двери, и спал, умудряясь и во сне держать прямо спину. Он спал очень крепко и не заметил ее прихода. Она перешагнула через его вытянутые на всю ступеньку ноги и села на колючий коврик-травку у бывшей своей квартиры, прислонилась к двери и тоже уснула. До утра.