Читать книгу "Торговец по найму - Евгений Связов"

– Зачем? – холодно спросила Сю.

Загривенко опустил взгляд на бутылку с водкой и тихо произнёс:

– Ну да, запас карман не тянет…

– Александр, вы о чём? – жестко спросила Анна.

Загривенко поднял голову, устремил на неё взгляд, пронзительный из-за плескавшейся в нём боли, и тихо, отчётливо произнёс:

– Я о банке спермы, на всякий случай запасённом у вас на борту, и о том, что «Русь» с экипажем вас интересует исключительно как транспортное средство и, возможно, транспортно-строительный ресурс новой колонии.

Рука Блюмберг медленно нащупала нож и стиснула его. Анна и Сю сохраняли мрачную неподвижность туго скрученных пружин.

– Я о том, что часть из вас настолько боится мужиков, что охотно вцепится в сказку о том, что умственные и духовные способности передаются через ДНК. Охотно в неё поверят, отбросив статистику меданализа искусственно оплодотворённых детей и данные хомоволновых исследований, которые гласят, что организм, ощущающий разницу между своей клеточной памятью и памятью отца, менее жизнеспособен и менее социален. А те из вас, кто подходил к смерти достаточно близко, чтобы верить в реинкарнацию, тем более охотно пойдут на искусственное оплодотворение – ведь, какая, казалась бы, разница, откуда взялся ген материала, если в тело вселяется отдельное существо со своей памятью и способностями? Хомоэнергетические законы формирования групп, конечно же – по боку. Особенно применительно к семье, как к группе двух терминалов, резонансное сопряжение полей которых является – при неконтролируемости процесса – фактором, определяющим тип полей терминала, притянутого в семью ребёнком.

Мне страшно, девушки. Мне страшно, когда я вижу – пока только в моих иллюзиях, – кто может вырасти в интернате, созданном женщинами, которые постоянно готовы воевать и огрызаться, – люди без корней, которые готовы воевать и огрызаться. Опидарасенные пацаны, если вы вообще собираетесь их оставлять. И мне ещё страшнее, когда я вижу, кто может возродиться во всплеске взаимной ненависти и злобы, который возникнет, если мы не сможем подружиться – и особенно, если попробуем заставить себя размножаться. Мы просто соберём на борту – в качестве потомков – всех преступников Галактики. В лучшем случае такая группа расхерачит корабли. В худшем – превратится в кошмар обитаемых миров, за которым будет охотиться любое разумное существо. Просто потому, что… групповая карма такой группы будет тянуть на себя неприятности.

И мне особенно горько видеть эти иллюзии, зная, что на борту «Руси» и «Ноля», под коркой задолбанности войной – умные и мягкие мужики, повёрнутые на изобретательстве, строительстве и совершении невозможного, а на борту «Сада» – самые сильные и самые живучие женщины человечества, которые уже выиграли войну за то, чтобы не быть сломленными и остаться собой, но ещё не готовые пожать плоды своей победы.

И ещё я не знаю, что будет, когда люди, которые готовы умереть и потому – живущие вопреки шансам на смерть, вдруг обретут что-то, из-за чего умирать расхочется… я прекрасно понимаю, почему из нашей бригады убрали женщин – чтобы нам расхотелось жить и мы были готовы умирать и захватить с собой в смерть как можно больше других людей… Так вот, я знаю, что стоит нам потянуться друг к другу и начать терять жестокое безразличие к собственному выживанию, Вселенная набросится на нас, чтобы сожрать. И когда начнется каскад сбоев в технике, внезапных атак Конфедератов и Коалиции и просто природных катаклизмов, у нас будет два выхода – привычно замкнуться в броне готовности умереть через отторжение другого пола. Броне, которая уже будет пробита. Или встать спина к спине. Не раздумывая, сразу и безоговорочно доверившись друг другу – не в действиях, а в мыслях и в сердце.

Хотя бы два человека, которые готовы быть друг с другом и общение между которыми проходит без искажений, на несколько порядков стабильнее и жизнеспособнее арифметической суммы их способностей. Если вы дожили до сего момента, то вам не раз приходилось ощущать этот феномен на себе – в моменты, когда ты и напарник становитесь единым кулаком воли, внутри которого понимание, взвинченное общностью сверхжизневажной цели, не нуждается в словах и пояснениях. И вы – единое целое, которое невозможно остановить.

И «Сад», и «Русь» – именно такие группы. И если мы сможем объединить их в одну, добавив в общение тот выживательный импульс к общению, заложенный в любой вид делением его на две половинки, и если у нас будет действительно общая цель – огромная, практически недостижимая, такая, чтобы на её достижение ушли все силы, то чёрта с два нас кто-нибудь или что-нибудь остановит.

И я отлично понимаю, что всё мной сказанное жутко непривычно и слишком хорошо, чтобы быть правдой. И что часть вас, которая привыкла искать подвох во всём, что говорят мужчины, вопит о том, что всё это слишком непонятно и глобально, чтобы быть истиной.

Попросить эту часть заткнуться и обдумать, что я сказал, можете только вы сами. Я могу только попросить вас сделать это. Пожалуйста, сделайте это.

Анна, которая слушала, опустив взгляд на бутылку водки, выждала пару секунд тишины и потянулась за бутылкой. Не поднимая взгляд, она наполнила стопки. Потом, подняв взгляд вместе со стопкой, посмотрела на Загривенко, угрюмо смотревшего в тарелку, и тихо окликнула:

– Саш.

Он поднял опустошённый взгляд.

– Давай – за понимание. Чую, что ты прав, хотя разумом понять – образования не хватает. Пока не хватает… учебников, надеюсь, подкинешь? Если пойму я, то поймут, отложив бешенство, и остальные. А пока – давай за понимание.

Василиса, сдерживающая рвущееся наружу бешенство, глубоким вздохом выпустила его наружу.

Лед в глазах Лю начал медленно таять.

Загривенко взялся за стопку. За ним к стопкам потянулись остальные.

Звон стопок, прокатившийся по комнате, погрузил всех в раздумья. Не сговариваясь, трое мужчин и три женщины заполнили молчание жеванием.

Прервал молчание Киянкин. Его лицо просветлело, озарённое идеей. Ощутив на себе пять взглядов, он торопливо дожевал и неуверенно спросил:

– Э-э-э… командиры, я правильно понял, что у нас есть задача, которая сводится к тому, чтобы без физконтакта перезнакомить экипажи, и при этом провести согласование личностных матриц знакомящихся?

Увидев сдержанное удивление, Киянкин торопливо пояснил:

– Ну, я имею в виду, что нам надо решить задачу, аналогичную отцифровке двух множеств динамически переменчивых сложных пакетов волновых источников и сведению их в единое пространство для формирования в первом приближении – резонансных пар, а из пар – систем второго порядка?

– Ну-у-у… да, – задумчиво протянула Анна. Удивление на её лице сменилось любопытством. – Хотя моя связистка поняла бы тебя лучше.

– Вот именно об этом я и говорю, – энергично воскликнул Киянкин.

– Хотя если я правильно понял, автоматизированные профессиональные субпакеты нам желательно свести в важности второго порядка, вынув из-под них личностные, – дополнил Топов. – Они идеально подойдут для формирования систем второго порядка, но для резонанса пар необходимо основывать построение на пакетах, максимально приближенных к ядру – то есть базово-целевых.