Читать книгу "Боевой гимн - Уильям Форстен"

— Вымпел сброшен!

Футляр с привязанной к нему красной лентой устремился вниз и упал где-то на плацу.

В то же мгновение раздался оглушительный грохот, и их корабль содрогнулся.

— Нас подбили!

Оглянувшись, Эндрю увидел, что их третий двигатель поврежден, и его пропеллер, вращаясь по спирали, слетает со своей оси. Через секунду пропеллер задел лопастью за днище дирижабля и разлетелся на множество осколков. Подбитый двигатель накрыло клочьями разорванной обшивки, из него вырвался сноп искр.

— Надо перекрыть подачу топлива! — завопил Федор. — Я пошел.

Открыв кормовой люк, бортинженер выбрался на узкий мостик и пополз к поломанному двигателю, не обращая внимания на то, что корабль продолжал набирать высоту.

— Мы сваливаем отсюда! — крикнул Джек. — Держитесь!

В иллюминатор рядом с Эндрю попала пуля, и один из осколков порезал ему щеку.

Он не отрывал глаз от Федора, который добрался до поврежденной машины и, перегнувшись через нее, склонился над медной трубкой, по которой в двигатель поступало топливо. Когда бортинженер отсоединил трубку от двигателя, его всего забрызгало горючим. По поверхности поврежденного мотора пробежала искра, и на мгновение Эндрю показалось, что сейчас огонь перекинется на Федора.

Вытащив нож, бортинженер начал перепиливать единственную балку, на которой до сих пор держался двигатель.

— Разворачиваюсь! — сообщил ему Джек.

Эндрю хотел предупредить Петраччи, что его инженер болтается за бортом судна, пытаясь спихнуть ногой поврежденный двигатель, но решил, что лучше ни во что не вмешиваться.

— Черт подери, сэр. Подойдите к кормовой пушке. На нас прет еще один бантагский дирижабль.

Эндрю выполз из своего кресла и, пошатываясь, добрался до двухфунтовки Федора. Взяв со стеллажа снаряд, он вставил его в казенник, захлопнул крышку и неловко развернул ствол орудия в направлении противника, и в этот момент Джек начал выравнивать курс. Эндрю попытался навести дуло пушки на какой-нибудь вражеский дирижабль, но Петраччи еще не завершил свой поворот, и все бантагские воздушные суда оказались вне поля зрения полковника. Сдержав рвавшиеся с языка проклятия, Эндрю бросил взгляд вниз и увидел, что бантаги подошли вплотную к воротам крепости. Наклонив ствол двухфунтовки, он положил палец на спусковой крючок и выстрелил. Отдача была такой сильной, что ему показалось, будто он сломал себе ребро.

Кин распахнул крышку казенника, и из жерла орудия выпала отстрелянная гильза, которая упала ему на ногу и прожгла дырку в форменных брюках. Полковник пинком отправил ее в угол гондолы и потянулся за следующим снарядом. Дирижабль снова тряхнуло, и, посмотрев за борт, Эндрю увидел, что Федору все-таки удалось столкнуть вниз поврежденный двигатель. Разом потеряв несколько сотен фунтов веса, «Летящее облако» резко взмыло вверх, и находившийся снаружи бортинженер чуть не сорвался. Затаив дыхание, Эндрю следил за тем, как повисший на какой-то перекладине Федор чудом нащупал ногами спасительные мостки. Встав на четвереньки, русский пополз обратно в гондолу.

Убедившись, что с Федором все в порядке, Эндрю вновь обратил все свое внимание на форт. С обоих бастионов, возвышавшихся над разбитыми воротами, вырвались языки пламени, и бантагов, копошившихся внизу, словно смело какой-то гигантской рукой.

— Двойной заряд картечи с десяти ярдов! — воскликнул Эндрю. — Ай да Ганс!

Воины орды дрогнули и отхлынули от стены, бросившись в паническое бегство.

Федор, вымазанный с головы до пят в сырой нефти, вполз в отверстие кормового люка и, тяжело дыша, рухнул на пол гондолы.

— Твою мать, предупреждай в следующий раз, когда соберешься выкидывать такие фортеля! — заорал он, с ненавистью глядя на Джека.

— А что я должен был делать? — огрызнулся пилот. — Идти на корму и спрашивать твоего разрешения на маневр?

— Нет, ну какой ублюдок! — бушевал бортинженер. — Чтоб меня в аду черти съели, если я еще раз полечу с тобой. В этот двигатель попал вражеский снаряд. Я же говорил тебе, чтобы ты держался повыше.

Неразлучная парочка продолжала обмениваться проклятьями и угрозами все то время, что их дирижабль летел обратно к реке. У себя над головой Эндрю слышал уханье пушки Степана и свист ответных снарядов с одного из вражеских воздушных судов.

Когда они опять пролетали над фортом, Эндрю склонился над своим орудием, приготовившись послать бантагам прощальный снаряд. И вдруг на мгновение дым над крепостью развеялся и в самом центре плаца Эндрю разглядел одиноко стоявшего человека, смотревшего в небо. Кин махнул ему рукой.

— Ганс!

Ему показалось, что старый сержант вскинул руку в дружеском салюте, и в следующую секунду фигура его друга вновь скрылась в клубах серого дыма.

— Вот дурак-то, а? — проворчал Ганс, провожая взглядом «Летящее облако», уносящееся на северо-запад. В его руках был красный вымпел. Только Эндрю мог отважиться на такую безумную авантюру, придурок чертов. А еще полковник!

— Разве я тебя не учил, что нельзя рисковать собой без самой крайней необходимости? — бурчал себе под нос старый сержант, разворачивая послание Эндрю.

В записке говорилось следующее:

«Я на борту „Летящего облака“. Ганс, друг мой, прости мне, что я не разыскал тебя раньше. Держись! Наши корабли уже в пути и завтра придут вам на помощь. Держись! Да хранит тебя Господь, друг мой! Эндрю».

Ганс уставился на записку и потом снова на дирижабль. Простить за что? Он улыбнулся и покачал головой. Да уж, только Эндрю был способен винить себя за то, на что он никак не мог повлиять.

Послание было написано по-английски, но Ганс все равно протянул его Григорию.

— Это от Кина?

Слова застряли в горле Шудера, и он судорожно дернул головой.

— Мы отбросили их, сэр. Бантаги выстроились в шестистах ярдах от стены и устанавливают свои пушки напротив ворот. Я отдал распоряжение нашим людям прочистить ствол большой пушки, может, у нас тоже получится пострелять с дальнего расстояния.

Ганс одобрительно кивнул.

— Наши потери составили сто с лишним человек, сэр. По большей части это смертельные раны в голову. Но с помощью Кесуса мы выдержали этот штурм.

— Постарайся раздобыть какой-нибудь еды, поговори с этим старым чином, который, похоже, является у них главным. Матерь Божья, мы же не ели двое суток.

Подойдя к воротам, превратившимся в груду развалин, Ганс стал разглядывать деревянные обломки.

— Я не думаю, что Гаарк устроит сегодня еще один штурм. Но они разнесут на куски восточную стену форта и увеличат брешь в воротах. Я хочу, чтобы все наши люди, кроме орудийных расчетов и тех, кто, по твоему мнению, худо-бедно научился стрелять из винтовки, спрятались в укрытия. Скажи им, чтобы отсиживались за кирпичной стеной чинского квартала или в убежищах под бастионами и занялись возведением баррикад внутри поселения. Еще надо будет насыпать земляной вал позади этих ворот. В следующий раз бантаги построятся в колонны и ринутся прямо на нас, без всяких хитрых маневров. Мне нужна подготовленная позиция для отступления, с которой мы могли бы вести нормальную оборону, если бантаги прорвутся за внешние укрепления.