Читать книгу "Ностальгия - Игорь Поль"

– Так веселее, дружок? – спрашивает он ехидно и добавляет еще.

– Хватит, Белый, – не оборачиваясь, говорит Дикий. – Замочить мы его и в Олинде могли.

– А чего, мне понравилось. Горяченький мой.

Я сплевываю кровь и хлюпаю разбитым носом, стараясь вдыхать помедленнее.

– Скоро тебе понравится еще больше, – обещает громила. – Герильос любят таких крутых мальчиков, как ты. Сначала ты будешь кончать от счастья и петь им все, что знаешь и не знаешь. А потом они сделают тебе шарф из кишок и подвесят на видном месте, чтобы твои дружки полюбовались. Маникюр тебе сделают – закачаешься! Большие специалисты по ногтям.

Ухмыляюсь упрямо одеревеневшими губами. Хрен тебе я испугаюсь. То есть боюсь-то я аж до дрожи в коленях – видел я, что эти выродки с пленными делают, да виду не показываю: все равно не поможет. Ощущаю волну похотливого животного удовлетворения, что исходит от Белого. Представляет, гад, как меня ломать будут, и тащится. Красивые женщины на улицах больше не привлекают моего внимания. Теперь я все больше обращаю внимание на тройки голодранцев в шортах и с повязками на руке – революционный патруль. Патрули смотрятся мятым окурком в блюде с морским салатом. Лучше бы меня в развалинах накрыло. «Ну и что я тебе такого сделал?» – спрашиваю я Господа. Тот молчит, естественно, старый приколист. От ожидания чего-то ужасного немеют ноги. Заставляю себя разозлиться. Не получается. Тогда начинаю медленно и глубоко дышать. Не время еще помирать. Джип тормозит во дворе старого административного здания. Обвисшая сине-желто-полосатая тряпка колышется над входом. Типа – флаг революционный. По мне, так он скорее на коврик в прихожей похож, а не на флаг. Несерьезный какой-то. Высокие стены почерневшего кирпича вокруг. Ворота за спиной закрываются со скрипом. Часовой.

– Приехали, сержант, – говорит мне Дикий. – Выгружайте, я быстро. Белый, не убей его, пока я деньги не получу.

Отдает винтовку водителю. Исчезает за высокими дверями.

– Да о чем речь, – ухмыляется Белый, – вылазь, голуба.

Переваливаюсь через борт. Шевелю затекшими руками. Осматриваюсь. Часовой у ворот – молоденький смуглый пацанчик в шортах и с охотничьим карабином. На руке – красная повязка. Взгляд его равнодушен и пуст. Насмотрелся уже тут. Привык. Мысли ленивы и холодны. Зверек, мечтающий о наступлении праздника. Скоро Новый год. Женщины на улицах будут целовать всех подряд, и красавица Летисия уделит ему внимание. Он специально встанет рядом с нею. От ощущения ее сладких губ в штанах тесно. Испуг. Не приведи господь – тененте де Насименто Маркус увидит, что часовой мечтает о женщинах на службе. Сеньор тененте – лейтенант – сын содержателя ночлежки. И ухватки у него совсем неподобающие для революционного командира. В прошлый раз сеньор тененте разбил часовому бровь, когда тыкал его головой в ворота. А все оттого, что часовой не вовремя ворота за машиной закрыл. Пацанчик встряхивается и идет в свою будку. Окидывает меня равнодушным взглядом. Мое присутствие его никак не волнует. Будто я воробей на заборе.

Что-то жгуче-красное надвигается на меня. Едва успеваю шевельнуть головой, как кулак Белого проносится мимо, чуть не сорвав мне ухо. Теперь я знаю цвет агрессии.

– Попасть не можешь? – спрашиваю ехидно.

В ответ Белый проводит целую серию. Я уворачиваюсь, как могу, ставлю блоки связанными руками, принимаю удары на корпус, защищенный броней. Меня и так качает всего – зацепило вчера крепко, и от нескольких пропущенных ударов меня ведет основательно. Мой нос, кажется, все-таки сломан. Будут синяки под глазами. Белый доволен.

– Это тебе напоследок, тля, – скалится он.

Делаю выпад руками в улыбающуюся харю. Коротко подшагиваю. Белый легко блокирует мой тычок. Отработанным ударом пинаю его в незащищенную голень. Тяжелый армированный ботинок морской пехоты – оружие само по себе. Жаль, усилители не работают, на полном усилии можно легко перебить человеку ногу. Но и так тоже хорошо. Наколенник входит Белому между ног. Локоть врезается в челюсть. Обратным движением с хрустом давит носовой хрящ. Все происходит очень быстро. Хотя и не так, как на тренировках, попробуйте сами с отбитыми внутренностями и сотрясением мозга руками помахать, но все же на троечку я отработал. Щегол перекормленный, да ты никак в полиции служил. А туда же, в наемники. Куда тебе на морпеха рыпаться. Верзила тяжело падает на задницу, открыв рот. Кровища из перебитого носа льется – что из твоей свиньи. В башке его – только жуткая боль и тупое изумление. Водитель и второй конвоир, Фантик, явно служили не интендантами. Они молниеносно сбивают меня с ног ударами прикладов. С ними мне сейчас не тягаться. Они не злятся даже – так, работу выполняют. Груз шевельнулся, надо бы упаковать. Часовой выглядывает из своей будки на шум. Озадаченно таращится на немую сцену – было четверо, теперь двое стоят, двое лежат в крови. Тупо соображает – сообщить начальнику караула? Или нет? Эти наемники – не пойми кто. Сеньор тененте как-то беседовал с другими сеньорами революционными командирами, так они все кривились при упоминании наемников. Говорили, они такие же грязные империалисты и убивают за деньги, правда, временно на нашей стороне. Не сообщишь – урежут паек. Сообщишь – наорет, дескать, по пустякам отрываю. И тоже паек урежут. Пат. Пацанчик тупо хлопает глазами.

– Разминаетесь? – весело спрашивает подошедший Дикий. – Вставай, морпех, пересадка.

Меня грубо вздергивают на ноги. Двое крестьян каких-то. Один угрюмый, невысокий, волосы как смоль, руки в мозолях. Второй – то ли бандит бывший, то ли боксер. Хотя одно и то же – рожа зверская. Нос его перекошен на сторону. Тащат к крыльцу.

– Удачно отбиться, сержант, – желает мне Дикий. Вот же жизнь сволочная: он мне даже сочувствует. Приволок на смерть и соболезнует, солдат удачи хренов.

– Передавай привет Марии-Фернанде, – говорю я и с трудом поворачиваю шею, чтобы насладиться его изумлением.

Пока поднимаемся по лестнице, в голове мелькает: а не дать ли тому, кто слева, лбом в переносицу, а тому, что справа, коленом в живот? Потом освободить руки, взять оружие – и вперед, часовой у ворот не преграда. Но трезвая мысль о том, как долго я буду перепиливать проволоку, которой скручен, и что при этом будут делать конвоиры, остужает голову. Решаю ждать удобного момента.

Биочип в очередной раз сообщает о сбое. Диагностика не проходит. Возможно, я сдохну, когда крохотный паук в моей шее окончательно слетит с катушек. Буду биться в судорогах и давиться от удушья. Или просто сердце разорвется. Самое неприятное – этот гад может не отключить во мне боль во время пыток. Тогда лучше действительно сдохнуть. Интересно, мои новые способности – результат его неисправности? Хотелось бы в это верить.

2

Революционная комендатура – так называется тот клоповник, куда меня сунули. Видимо, бывшее учебное заведение, судя по сохранившимся на дверях холла надписям. Все вокруг, похоже, перестроились в соответствии с новым политическим курсом. Теперь все «революционное». Революционное правительство. Революционная армия. Революционные профсоюзы. Революционные рабочие. Революционные крестьяне. Революционная полиция. Проститутки в борделях тоже наверняка революционные.