Читать книгу "Роботы Апокалипсиса - Дэниел Уилсон"

Затем прижимаю палец к уху, включая рацию.

— Матильда, нам нужно подкрепление. Рядом кто-нибудь есть?

— Вы почти у цели, — отвечает Матильда, по-детски слегка сюсюкая. — Но дальше будет хуже.

Хуже, чем сейчас?

— Матильда, мы не дойдем, — говорю я в паузах между выстрелами из огнемета. — Наш танк вышел из строя. Мы застряли. Если пойдем дальше, то… нас заразят.

— Не все вы застряли.

Что она имеет в виду? Я осматриваю лица своих бойцов, залитые мягким красным светом индикатора «Гудини». Карл перевязывает ногу Черры. Выглянув из укрытия, я вижу гладкие лица «Арбитра», «Стража» и «Гоплита». Если мы еще живы, то только благодаря им.

И при этом они не застряли.

Черра рычит; ей очень плохо. Раздаются хлопки укореняющихся «перфораторов», и я понимаю, что паразиты нас окружают. Скоро мы станем еще одним гнилым отрядом, оружием Архоса.

— Где все? — спрашивает Черра, не размыкая челюстей. Карл ушел к Лео отстреливаться от паразитов. На моем фланге с новой силой наступают культяпперы.

Я качаю головой; Черра все понимает. Свободной рукой я стискиваю ее замерзшие пальцы. Сейчас я подпишу нам всем смертный приговор. К сожалению, у меня нет выбора, и я хочу, чтобы она об этом знала.

Мы дали слово.

— Гори оно огнем! — кричу я в темноту. — Девятьсот второй, у нас все под контролем. Бери отряд свободнорожденных и жми к Архосу. И… вздрючь его ради меня.

Когда я наконец набираюсь храбрости взглянуть на измученную, истекающую кровью Черру, меня ждет сюрприз: она, заплаканная, улыбается мне.

Так закончился поход Армии Серой Лошади.

Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217

4

Диада

«Кто их знает, этих людей».

Девятьсот второй

Новая война + 2 гола и 8 месяцев

Пока армия людей гибла, раздираемая изнутри, группа из трех роботов-гуманоидов шла навстречу еще большей опасности. На этих страницах Девятьсот второй рассказывает, как отряд, оказавшись на грани поражения, неожиданно обрел союзника.

Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217

Я ничего не говорю. Просьба Кормака Уоллеса представляется событием с малой вероятностью — тем, что люди, возможно, назвали бы сюрпризом.

Тук-тук-тук.

Спрятавшись за танком-«пауком», люди стреляют в паразитов, которые дергают за конечности их мертвых товарищей, заставляя последних атаковать. Если отряд Умника лишится помощи свободнорожденных, вероятность его выживания резко упадет. Я подключаюсь к системе распознавания эмоций, чтобы понять — была ли это шутка, угроза или какая-нибудь фигура речи.

Кто их знает, этих людей.

Система расп-эмоц сканирует грязное лицо Кормака и находит несколько совпадений: решимость, упрямство, храбрость.

— Отряд свободнорожденных, ко мне, — командую я на робоязе и иду в сумрак — прочь от поврежденного танка-«паука» и поврежденных людей. «Страж» и «Гоплит» следуют за мной. Добравшись до края поляны, мы увеличиваем скорость. Звуки и вибрации битвы стихают. Через две минуты лес редеет, а затем заканчивается; мы добрались до замерзшей равнины.

Мы переходим на бег и, разогнавшись до максимальной скорости «Гоплита», разделяемся. Позади нас встают столбы пара. Слабый солнечный свет отражается от моих ног, которые летают так быстро, что их почти не видно. По белой земле тянутся наши тени.

В полутьме я включаю видение в инфракрасных лучах. Снег вспыхивает зеленым.

Мои ноги легко и методично взлетают и опускаются; руки машут, работая противовесами, вытянутые и сжатые вместе пальцы рук разрезают воздух. Голову я держу неподвижно, бинокулярное зрение обращено на местность впереди.

Когда появится враг, он нападет внезапно и мощно.

— Разойтись на расстояние в пятьдесят метров. Сохранять дистанцию, — говорю я по рации. Не замедляясь, «Страж» и «Гоплит» занимают позиции справа и слева от меня. Мы бежим по равнине параллельными курсами.

Бег с такой скоростью опасен сам по себе, и поэтому я передаю управление простой рефлекторной системе избегания препятствий. Неровная ледяная поверхность под ногами плохо видна, размыта. Времени на размышления нет, и поэтому всем управляют процессы низких уровней. Я перепрыгиваю через неустойчивую груду камней, которую не заметил бы ни один управляющий мыслепоток.

Пока тело летит над землей, я чувствую, как холодный воздух притягивает выделяемое мной тепло, слышу свист ветра, проносящегося мимо моей груди. Этот звук успокаивает, но скоро его заглушает топот моих ног — приземлившись, я продолжаю бег на максимальной скорости. Наши ноги мелькают, словно иглы швейных машинок, поедая расстояние.

Лед слишком пустой, слишком молчаливый. На горизонте появляется башня с антенной — наша цель.

Она в двух щелчках и стремительно приближается.

— Запрашиваю состояние, — говорю я.

— Норма, — приходит сокращенный ответ «Гоплита» и «Стража», все внимание которых сосредоточено на передвижении. Это мой последний сеанс связи с отрядом свободнорожденных.

Ракеты появляются одновременно.

Первыми их замечает «Гоплит». За долю секунды до смерти он поворачивает лицо к небу и успевает отправить половину предупреждения об опасности. Я немедленно меняю курс. «Страж» слишком неповоротлив, чтобы повторить мой маневр. Связь с «Гоплитом» утрачена. «Страж-333» попадает в столб огня и шрапнели. Обе машины выходят из строя еще до того, как до меня доходят звуковые волны.

Взрыв.

Вокруг вздымается лед. Вращаясь и размахивая руками, я лечу по воздуху. Сенсоры инерциальной системы координат отказывают, но внутренняя программа диагностики низкого уровня продолжает собирать информацию: оболочка не повреждена, внутренняя температура супервысокая, но быстро падает, стойка правой ноги сломана в области бедра. Частота вращения — пятьдесят оборотов в секунду.

Рекомендовано втянуть конечности перед соприкосновением с поверхностью.

Мое тело врезается в покрытый льдом валун и катится. По данным одометра, до полной остановки пятьдесят метров. Атака заканчивается так же стремительно, как и началась.

Я расплетаю свое тело. Исполнительный мыслепоток получает извещение от программы диагностики: черепной комплект сенсоров поврежден. Моего лица больше нет — взрывная волна и острые как бритвенные лезвия осколки льда разорвали его в клочья. Архос быстро учится. Он знает, что я — не человек и поэтому действует соответственно.

Я лежу на льду — уязвимый, слепой, глухой и одинокий. Как и в самом начале, повсюду тьма.

«Вставай», — говорит голос в моей голове.

— Запрос: идентифицируй себя, — передаю я по радио.