Читать книгу "След кроманьонца - Сергей Щепетов"

— Преломи с нами хлеб, странник… Вар-ка. И подними глаза свои, ибо унижающий себя — да возвысится!

Вар-ка разогнулся, медленно шагнул вперед, злобно взглянул на Сеймона и протянул руку ладонью вверх. Сеймон смущенно отвел глаза. Пришлось смотреть на Озру. Это продолжалось неожиданно долго. Наконец книжник заговорил:

— Почему-то мне кажется, странник, что ты очень умен, а робость твоя фальшива, как эта вага, сделанная из глины и покрытая позолотой. Не стоит пытаться обмануть старика. Догадался ли ты, о чем я хочу спросить?

Взгляд, который при этом Озра кинул на Сеймона, мог бы не понять только полный дурак.

— Да, господин! И отвечу сразу: твой гость рассказал тебе правду.

— Откуда тебе это известно? Ты же не слышал!

— Он рассказал тебе правду потому, что ему незачем обманывать мудрейшего Озру.

— А ты? У тебя есть повод для лжи?

— О да, мудрейший… — умышленно затянул паузу Вар-ка. — Но я не стану обманывать, если ты не заставишь меня. Твой гость — великий Сеймон — знает, зачем я пришел. Мне нужно всего лишь получить это и уйти. Прошу: не препятствуй мне, господин!

— Это правда, что ты прикасался к Священным Плитам? Что был ты рядом с Сеймоном, выводившим иревов из рабства?

«Ну, начинается! — уныло подумал Вар-ка. — Зачем Сеймон, он же Мишод, это все разболтал? Хотя, с другой стороны, Озра очень силен, и врать ему трудно. Ох, не нравится мне все это!»

Он уставился в глаза книжника, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул:

— Мудрейший Озра! Все мы ходим под рукой Всемогущего и исполняем свое служение по силам и пониманию своему. Да, мне даровано счастье быть, видеть и помнить. Но этот дар — мой. Это — мой груз, моя боль. Ты хочешь разделить мое служение? Принять мою ношу? Я лишь простой и грубый инструмент в Его мастерской, твоя же мудрость всем известна — не есть ли гордыня требовать большего? Или ты сомневаешься в том пути, которым идешь? Я не хочу обманывать тебя, но не могу и сказать правду. Не потому, что ты захочешь доказательств: просто мое знание лишнее здесь, ведь не история учит людей, но лишь Бог дарует познание.

Вар-ка говорил и накатывал на собеседника волну собственной воли: «Перестань, отстань, оставь меня в покое, я не слабее тебя, но я нейтрален и не несу ни зла, ни добра». Книжник ощутимо сопротивлялся, и осталось неясным, удалось его осилить или нет. Похоже, он с самого начала не собирался всерьез проводить расследование.

— Трудно не согласиться с такими словами, странник Вар-ка. Нам ли, ничтожным рабам, пытаться постичь высший замысел? Знаем мы лишь, что ничто не бывает помимо него. Ты привел к нам Сеймона, который умер давно, и был оплакан, и не знал никто, где он похоронен. Теперь узрели мы, что не был мертв великий Сеймон. Он вернулся к народу иревов, дабы вновь направить его на путь Единого Бога, дабы поднять его из языческой мерзости к покаянию и прощению. Ты считаешь себя инструментом в руке Всемогущего, так останься и раздели труды наши. Может быть, твоими устами произнесет Он слово свое?

По сути дела, это была ответная атака — воля против воли. Тут все сразу: и признание чужой силы, и угроза, и предложение союза — черт-те что, и все в одном стакане! Вар-ка демонстративно отказался от сопротивления и опустил глаза — конфликт ему сейчас совершенно ни к чему.

— Ты хочешь ознакомить меня?..

— Эти свитки найдены в храме Единого Бога на пятый год правления праведного царя Майсола. Народ иревов вскоре ушел с пути истинного, и дарованные ему откровения остались сокрытыми. За грехи свои отданы мы были на поругание язычникам, что разграбили и унесли реликвии храма. Но милость Всемогущего безгранична: Он сохранил бесценные свитки и даровал мне счастье вернуть их народу иревов.

Озра смотрел на него очень внимательно, и Варка понял, что лучше не отказываться: «Зачем же ему это нужно?»

— О, мудрейший, мне ли, ничтожному, комментировать священные тексты? Я могу лишь внимать в трепете души своей…

— Так садись с нами и слушай, странник Вар-ка!

Книжник положил себе на колени один из свитков, а Намия, храня молчание, обреченно вздохнул. От него веяло усталостью и раздражением, которое он вынужден скрывать.

Старик, похоже, знал содержание свитка почти наизусть и не столько читал, сколько следил за реакцией слушателя. Текст, изобилующий повторами и длиннотами, повествовал о судьбе иревов, вышедших из языческого рабства. Это было не начало и не конец истории, а кусочек из середины: то ли Озра взял именно этот свиток из многих случайно, то ли выбрал с каким-то умыслом. Он явно чего-то ждал от Вар-ка, а тот не знал, как реагировать и, вообще, стоит ли это делать. Конечно же, текст был не древним, а достаточно свежим, может быть, самим Озрой и составленным — вон у него какая мозоль на последней фаланге среднего пальца правой руки.

Когда первый свиток был перемотан в обратную сторону, воцарилось напряженное молчание: Намия тоскливо смотрел в сторону, Сеймон беспокойно ерзал, а книжник уставился на главного слушателя.

«Что ж, придется комментировать», — смирился с неизбежным Вар-ка.

— Велика и неисчерпаема милость Всемогущего, но не всякий способен постичь ее — лишь тот, кому дарована частица божественного знания. Мудрейшему Озре, когда он будет читать этот свиток народу, наверное, нужно будет растолковать людям смысл слов о домах и виноградниках, которыми владели бредущие по пустыне иревы?

Вар-ка изобразил интонацией своего голоса полнейшее смирение, но в глаза Озре посмотрел с неприкрытым вопросом: «Ты этого хотел?»

Книжник ответил целой вспышкой эмоций, хотя ни один мускул на его бородатом лице не дрогнул: гнев, удивление, удовлетворение — да, примерно этого он и хотел!

В следующем свитке подробнейшим образом излагались правила организации праздников, совершения обрядов и жертвоприношений, иерархия священников, их одежда, порядок действий в том или ином случае. Это было уже слишком, и Вар-ка сделал еле заметный протестующий жест рукой. Книжник заметил, понял и прекратил чтение.

— О, мудрейший Озра, не следует слышать это ничтожному страннику, который не принадлежит даже к народу иревов!

Прозвучало не очень убедительно, но книжник возражение принял. У него явно была какая-то другая цель, к которой он двигался медленно, но неуклонно. Озра внимательно посмотрел на Намию, Сеймона и взял свиток, лежащий чуть в стороне. Читал он все так же медленно и монотонно:

— «…И сказал Всемогущий устами пророка: „Пусть не будет осквернена дарованная вам страна мерзостью народов, поклоняющихся богам каменным и деревянным. Женщин их не берите себе и своих не отдавайте им. Не ищите мира с чтящими мертвых богов, чтобы не усилились они и не пожрали вас в земле этой. Ничтожество и слабость ваши оттого с вами, что смешали семя с языческой мерзостью не только пасущие и сеющие, но и священники, и начальствующие. Удалите же от себя всех жен народов чужих, всех детей, что рождены ими в домах ваших…“»