Читать книгу "Везунчик - Николай Романецкий"

Разобравшись с охранником, я повернулся к ним:

— Ну вот, дамочки! Больше он нашей беседе не помешает.

И тут нервы старой ведьмы не выдержали. С воплем: «До-о-очушка, он убьет тебя! Беги-и-и!»— старуха бросилась на меня, норовя вцепиться скрюченными пальцами в лицо. Пришлось ударом по голове, уложить на пол и ее.

— Мамочка! — завопила Альбина, вскакивая с дивана.

— Сидеть! — Я направил пистолет ей в лицо.

Она тут же угомонилась, забралась на диван с ногами, сжалась в комочек. Я опустился возле мамаши на одно колено, пощупал пульс на шее. Старая ведьма была жива.

— Ничего с нею не сделалось. — Я сел в кресло возле стола. — А теперь поговорим.

Как и в первую нашу встречу, Альбина быстро пришла в себя. Спустила ноги с дивана, сжала кулачки, пронзила меня бешеными глазами.

— Нам не о чем говорить!

— Вот как?.. А о детях, которых вы убили с помощью доктора Марголина?

— Это ложь! Я никого не убивала!

— Вот как?.. Тогда поговорим о «рубашках», которые вы с них сняли.

Лицо ее на мгновение перекосилось от страха. А потом она закрыла глаза и протянула в мою сторону растопыренные пальцы. Вздрогнула. Открыла глаза — в них вновь стоял смертный ужас.

— Как… Как вам удалось воспользоваться той «рубашкой»? Это же невозможно… Если только вы… вы… вы… — Ее заклинило: она все поняла.

— Да, я отец ребенка, которого вы с Марголиным убили год назад. Я муж Екатерины Савицкой.

Она вновь быстро взяла себя в руки.

— Муж объелся груш… Между прочим, ваша любезная Катя весь этот год наставляла вам рога.

Я усмехнулся:

— Мне это известно. Как и многое другое. Я прочитал дневник Виталия Марголина.

— Он вел дневник? Вот дурак! Слово «дурак» прозвучало вовсе не как оскорбление: похоже, эта женщина все еще любила своего подельщика.

— Это вы сказали моей жене, что он убил обоих ее детей: моего и марголинского?

— Ничего я никому не говорила! У вас нет никаких доказательств. Вам не поверит ни один следователь, ни один суд!

Да, внутри этой хрупкой женщины скрывался стальной стержень.

— Для суда, каким я собираюсь судить вас, не нужны никакие доказательства!

Это ее проняло.

— Вы… Вы собираетесь убить меня?

— Пока что я задаю вопросы. Как говорят у ментов, чистосердечное признание может быть учтено судом.

Она кусала губы и пожирала меня ненавидящим взглядом. Я молча ждал, недвусмысленно поигрывая пистолетом. Наконец не выдержал:

— Кстати, не надейтесь на помощь со стороны Павла Ивановича Поливанова. Или Раскатова — не знаю уж, как он вам представлялся. Он отвечать на вопросы не хотел и теперь мертв.

Ненависти во взгляде рыжей прибавилось. Желания говорить — ничуть.

Тогда я встал, подошел к ней.

— Даю вам пять секунд! — И приставил к ее лбу пистолет.

Альбина вздрогнула и сразу обмякла, будто этим прикосновением я выдернул из нее дававший силы стержень.

— Ладно, — сказала она хрипло. — Задавайте ваши вопросы.

— Один уже задан! — Я вернулся в кресло.

Она судорожно вздохнула:

— Да, это я сказала Савицкой про детей. Это я присушила к ней Виталика, а потом оказалось, что не могу справиться с собственным колдовством. Я думала, что после моего рассказа между ними все будет кончено. Мне и в голову не приходило, что Савицкая решится на убийство. Такая слабохарактерная женщина…

Конечно, ей и в голову не могло прийти: ведь сама она понятия не имела, что такое материнские чувства… Но этого я говорить не стал, просто спросил:

— Кто спрятал труп в подвал? Вы?

— Нет, конечно. Я находилась в приемной, с пациентками… Виталия я чувствовала лучше других мужчин. И сразу поняла, что он умер. Бросилась в кабинет, там пусто. Видно, он повел Савицкую вниз. Мне стало жутко, но я спустилась туда. Дверь оказалась закрытой. Кода на замке я не знала, Виталий его систематически менял. Но сразу ощутила, что он там, за дверью, мертвый. Если бы я смогла войти, разве оставила бы шкатулки?.. Наверное, Савицкая была еще в подвале. Но я перепугалась так, что ничего не соображала. Знала лишь, что надо срочно исчезнуть, поскольку… поскольку… — Она запнулась.

— Поскольку решат, что доктора убили вы, — закончил я.

— Да. — Она затеребила рукав халатика. — В клинике все знали, что мы в последние дни часто ругались… Конечно, бежать было глупо, но я в тот момент почти ничего не соображала. Смерть Виталия слишком на меня подействовала! Ведь я его любила, несмотря на все раздоры! У меня хватило сил на то, чтобы попросить Наталью Петровну, нашу администраторшу, принять оставшихся пациенток и подписать у нее заявление на отпуск.

— А как вы объяснили Екатерине Савицкой, почему Марголин убил ее детей?

Альбина помолчала некоторое время, словно раздумывала, говорить ли правду.

— Про первого… про вашего сказала, что Виталий убил его из ревности. Что он уже тогда решил к ней подклеиться, и ребенок был помехой. К тому же убитая горем женщина всегда склонна отвечать на чувства того, кто проявляет о ней заботу… А про второго она и не спрашивала. Хватило одного. Тем более что я рассказала, будто все это время Виталик спал и со мной. Конечно, если бы Савицкая любила его, она бы не поверила. Но она его не любила по-настоящему, просто хотела выйти замуж.

— Откуда вы знаете?

Она улыбнулась грустной улыбкой:

— Чтобы отличить любящую женщину от нелюбящей, не нужно быть ведьмой… Это вы мне звонили насчет шкатулок?

— Да, я. Но вы, наверное, уже поняли, что я не собираюсь их продавать.

— Поняла. — Она вздохнула. — Если вы меня не убьете, я инициирую «рубашки», и вы сможете их продать. Клиентов найдем.

Я усмехнулся: торговка до мозга костей, она пыталась теперь купить и меня.

— А без инициации?

— Без инициации они наденутся только на детей до трех лет или на таких, как вы.

— Ладно, — сказал я. — Об этом поговорим позже. (Она сразу воспрянула духом.) Не думаю, что вам можно верить. Вы ведь пытались убить меня!

— Я?! — Она разыграла гигантское удивление. — Когда и как бы я могла это сделать? Я же носа на улицу не показывала!

— В первую же ночь после того, как я вас нашел. А как — вам лучше знать! Да тем же макаром, как вы убили доктора Свидерского. Иначе зачем попросили цыганку с Кузнечного рынка, чтобы она раздобыла три волоска от моей прически?

Она посмотрела на меня взглядом затравленного зверя:

— А что оставалось делать?! Я же сразу почувствовала исходящую от вас угрозу. Вот и решила заколдовать. Если б я знала, что вы в первую же ночь обзаведетесь «рубашкой» собственного сына… Мне это и в голову не могло прийти. Муж Савицкой пропал без вести… Если бы я знала, что это вы и что вам удастся проникнуть в подвальную комнату!.. Ее понесло, и мне оставалось только слушать. — В ту ночь я ждала, пока вы заснете. Колдовство надежнее всего действует на спящего. А вы не давали покоя ни себе, ни мне. Я ждала до четырех утра, пока не лопнуло терпение. А когда ничего не получилось, решила: неудача объясняется тем, что вы бодрствовали. Дождалась следующей ночи. И опять ничего не получилось! И так ночь за ночью. Пока не увидела вас сегодня и не поняла, что вы в «рубашке». Повезло вам! — Она закрыла лицо руками и замолкла.