Читать книгу "Соавторы - Александра Маринина"

Но придумать историю, не пересказать, а самому сотворить, онне в состоянии. Не умеет. Поэтому придумываю я, у меня это, кажется, неплохополучается. Мы собираемся два раза в неделю, я уже говорила, и я рассказываюсюжетную схему, мы вместе ее обсуждаем, поправляем, утрясаем, а Глеб потомпишет текст.

- Вы придумываете, Богданов пишет. А сын вашего мужачто делает?

- Он… как бы это объяснить… на подхвате, что ли.

Нет, я не правильно говорю, у него и сюжетные ходы иногдапридумываются, но редко. Понимаете, Вася у нас тусовщик, у него миллионзнакомых в самых разных кругах и сферах. Хотел учиться на сценарном отделенииВГИКа - таланта не хватило. Но он уверен, что талант у него есть, просто всекругом такие недалекие, что не могут его оценить. И я чувствую себя отчастивиноватой в том, что у него ничего не складывается.

- Почему? Насколько я поняла из вашего рассказа, егоотец женился на вас, когда Василий уже был совершеннолетним. Более того, выпривлекли его к работе, порекомендовали в проект, то есть дали ему шанс. В чемже ваша вина?

- Видите ли, Настя, любое творчество - это не тольковдохновение и талант, это еще и тяжкий труд, и строжайшая самодисциплина.Ничего не бывает легко, и ничего не делается само по себе. Если бы родителиВаси не развелись, он продолжал бы жить с ними и, вполне возможно, из неговышел бы толк, потому что пришлось бы работать, трудиться, а не просто заявлятьо своей гениальности. Пока человек продолжает жить с родителями, оннепроизвольно чувствует себя маленьким и зависимым, и пусть не во всем, нослушается их. А Вася сразу после развода родителей ушел служить в армию, послевозвращения жил один, снимал квартиру. У отца новая семья, у нас к тому времениуже Антошка родился, у матери тоже личная жизнь интенсивно развивается, никомудо парня, по существу, дела нет, надзора никакого, бояться некого, стеснятьсятоже некого, можно никого не слушать и жить так, как хочется. Вы много виделимолодых людей, которым хочется трудиться больше, чем развлекаться?

- Да, понимаю, - согласилась Настя. - Еще кофе сварить?

- Если можно, чаю, - попросила Катерина.

Настя встала, чтобы заварить чай, и поняла, что проголодалась.Да и Лешка небось есть хочет, но проявляет деликатность и терпит. Интересно,удобно предложить ей вместе поужинать? Наверное, нет.

Она извинилась и вышла в комнату. Лешка работал закомпьютером, погрызая орехи, которые брал сразу по несколько штук из глубокойметаллической конфетницы.

- Леш, ты голодный? Принести тебе какой-нибудь еды?

Он помотал головой и ткнул пальцем в конфетницу.

- Не надо, я орехами объелся. Если только чайку,погорячее и побольше.

- Сейчас заварится, я принесу. А может, бутербродиксделать?

- Лопну, - уверенно спрогнозировал Чистяков. - Толькочаю. И не отвлекай меня, я и так ничего не успеваю.

Катерине она все-таки предложила бутерброды, но таотказалась, а есть в одиночку Насте отчего-то было неудобно.

- Но если Василий такой, как вы описали, то есть большелюбит развлекаться, чем трудиться, то это как-то не вяжется с его поведениемвчера, когда принесли сумку с муляжом, - продолжила она, отпиваясвежезаваренный чай. - Смотрите, он проявил завидный здравый смысл, когдапредлагал вызвать милицию, и аргументы нашел достаточно весомые. А ведьтусующаяся молодежь милицию не признает и, соответственно, не любит к нейобращаться.

- Ой, Настя, да это белыми нитками шито! - усмехнуласьСлавчикова. - Он так гордился собой, тем, что не побоялся коробку открыть и чтосумел отличить муляж, а не впал в панику, как все остальные. Он вчера былгероем, и ему хотелось это продлить. Пусть бы приехала милиция, и егодопрашивали бы, да не один раз, а он каждый раз рассказывал бы, как все было, икак он открыл коробку, и как догадался, а все восхищались бы и говорили: надоже, какой молодец! А потом, это паблисити. Он же соавтор, один из"Богуславских", у него тоже часто берут интервью, как и у нас с Богдановым,а после такой истории от журналистов отбоя не было бы. Но ваши вопросы… - Онавнимательно посмотрела на Настю, и ее смазанное лицо на миг стало чуть болеечетким. - Василий вас чем-то заинтересовал? Вас что-то насторожило?

- Нет, просто я подумала, что ведь он сам могорганизовать эту сумку с муляжом. А почему нет? Именно из тех соображений,которые вы мне только что изложили.

Ему надоело быть одним из трех, стоящим на третьем месте, онзахотел выделиться из троицы или хотя бы подняться в списке на более высокуюступень. Вы сказали, что у него бывают любопытные сюжетные придумки, значит, онв принципе в состоянии придумать что-то интересное. Он единственный настаивална том, чтобы Богданов открыл сумку и посмотрел подарок. Он уговаривал егообратиться в милицию. Вам это кажется невозможным?

Катерина долго смотрела в чашку, и непонятно было, то ли онаоценивает крепость заварки на глазок, ориентируясь на цвет напитка, то лисчитает просочившиеся сквозь ситечко чаинки, то ли думает.

- Я думаю, Настя, что это вполне возможно. Мне это вголову не приходило, но… Вполне возможно. Вполне в Васькином стиле и характере.А как же Глафирины вопли насчет отравления? И стекла в машине?

- Побитые стекла в машине - рядовое преступление, ихежедневно в Москве десятки, сотни. Заявляют только те, кому нужно получатьстраховку, а остальные даже и не сообщают в милицию, если из машины ничего неукрали. Что касается вашей Глафиры, то она - старая женщина, что вы от неехотите? Многим в ее возрасте уже инопланетяне в комнате мерещатся.

- Вы не правы, - горячо возразила Катерина, - ГлафираМитрофановна интеллектуально абсолютно сохранна, у нее прекрасный слух, хорошеезрение, она бодра и очень активна. Никакого старческого маразма там и в поминенет.

"Бодра, активна, есть хорошее зрение и нет маразма…

Сколько ей, восемьдесят три? - подумала Настя. - А мне всегосорок три, и я уже считаю, что моя жизнь кончена и впереди ничего нет. Япассивна и вовсе даже не бодра, у меня плохое зрение, истрепанные нервы и всепризнаки приближающегося маразма. А что со мной будет, когда я доживу довозраста Глафиры? И доживу ли?"

- Значит, есть люди, которые по тем или иным причинамнедолюбливают Глеба Борисовича, и его домработнице это известно, - она пожалаплечами. - И она полагает, что эти люди могут сделать ему какую-нибудь пакость.Она просто полагает, понимаете, Катя? Она так думает. Это совершеннонеобязательно должно оказаться правдой. Вот и все. Вы же сами меня уверяли, чтов суп отраву не подбрасывали, что он просто скис сам по себе. А если суп скиссамостоятельно, стекла выбили воришки, которым нечем оказалось поживиться, абомбу организовал Василий, то вам совершенно не о чем беспокоиться. Ни вам, нивашим детям ничего не угрожает.

- Вы думаете? - недоверчиво спросила Славчикова.