Читать книгу "«Коламбия пикчерз» представляет - Татьяна Полякова"

– По самой жаре идти придется. Воды взяли? Хорошо. Ну что ж,тогда пошли.

– Счастливо, – помахал нам рукой Илья, он все еще сиделна веранде и листал какой-то журнал.

– Что ж он с вами не пошел? – спросил Козлов.

– Ему не интересно.

Насчет жары Козлов оказался прав, еще проходя через деревню,мы поняли: легкой прогулки не получится. Дорога шла в гору, мы изряднозапыхались, а проводник нас подгонял:

– Вы живее идите, не то засветло не вернемся.

Деревня кончилась, и мы вошли в лес, но желанной прохлады непочувствовали. Было душно, от земли шел одуряющий запах, ко всему прочему подногами вскоре захлюпало.

– Это не надолго, – утешил Козлов. – Напрямикпойдем, дальше лес хороший, сосны да ели, почва песчаная, идти легко будет.

Воодушевленные, мы зашагали веселее. Вскоре частый подлесоки правда сменили вековые ели. То ли мы попривыкли, то ли жара спала, но идтидействительно стало легче. Ни одной тропинки я не увидела, как Козлов здесьориентировался, для меня загадка, но шел он уверенно. «Человек онбывалый, – утешала я себя. – Охотник, значит, не заблудимся». Ввышине крикнула какая-то птица, от неожиданности я вздрогнула и огляделась. Лесвокруг показался мрачным, солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густуюхвою. Женька тоже начала оглядываться.

– Еще километров шесть, – сказал Козлов.

Я взглянула на часы: мы в пути около двух часов, на шестькилометров уйдет еще часа полтора, значит, идем по графику.

– Вон там охотничий домик, – махнул рукойКозлов. – Экспедиция из Питера в нем в первую ночь останавливалась. Мывозьмем правее, если все будет нормально… – Он не успел договорить, потому чтовмешалась Женька:

– Почему если?

– Это я так, – пожал плечами Козлов и началрассказывать про питерскую экспедицию. Лучше бы он этого не делал. Если онжелал развлечь нас, то добился совершенно обратного результата. Рассказы о встречес неким злым духом, который внушал безотчетный ужас, нас вовсе не успокоили. Аон, будто нарочно, разговорился: – Мужики за дровами поехали и пропали. Всемселом их искали, нашли только на третьи сутки в тридцати километрах от тогоместа, где они должны были быть. И что характерно, никто ничего не помнил.Вроде в лес приехали утром и пробыли там не больше нескольких часов. Питерскиеприборов с собой всяких понавезли, так они все из строя вышли. В городвернулись – техника работает. Каждый год здесь кто-нибудь пропадает. Уедет – икак в воду канул. А то и вовсе небылицы рассказывают. Один тип мне заявил, чтотут проход в другое измерение, вроде не глупый мужик и не пьяница. Он мнеобъяснил, что люди туда попадают, а найти назад дорогу не могут. А по мне всеэто глупость, хотя какая-то все же сила в этом месте есть.

Козлов вдруг остановился и стал оглядываться. Я испуганнозамерла, но на его физиономии никаких признаков беспокойства не было.

– Так, сейчас должен быть овраг.

К оврагу мы вышли минут через десять, внизу по его дну бежалручеек.

– Воду пить нельзя, – предупредил Козлов. – Онатолько с виду чистая. Пойдем вдоль оврага и выйдем к озеру.

Лес вокруг постепенно менялся. Появились березы, теперь ониросли вперемежку с елками, сосны почти не встречались. Под ногами опятьзахлюпало.

– Здесь болотина начинается, идите за мной, топи нет, но всеравно поближе держитесь.

Через полчаса окружающий мир начал внушать беспокойство.Деревья мельчали и росли далеко друг от друга, среди них было много сухостоя, заросликустов казались непроходимыми. Я посмотрела на небо: солнце светит,переместившись на запад, но внизу картина была мрачной, даже под егоживительными лучами.

– Ну, вот, считай, пришли, – сказал Козлов, увеличиваятемп, мы с Женькой за ним почти бежали. Слева появился огромный валун, заросшиймхом. Темный влажный камень был по-своему красив и вместе с тем… не могуописать свои чувства, но мне рядом с ним сделалось как-то не по себе.

– Тут таких много, – кивнув на него, пояснилКозлов. – После ледника остались.

Мы обогнули валун, и я замерла в изумлении. Перед нами былоозеро. Небольшое, с заросшими кустарником берегами. Вода в нем казалась черной.

– Вот оно, Черное озеро, – вздохнул Козлов. –Здесь начинается аномальная зона. Можем пройти вдоль берега.

Мы пошли. Вокруг были валуны, заросшие мхом, казалось, ихкто-то нарочно собрал тут, выложив из них полукруг. В центре лежал совершенноплоский камень, рассеченный почти посередине глубокой трещиной.

– Говорят, здесь раньше капище было, жертвы приносиличеловеческие. До камня лучше не дотрагиваться, тот самый тип сказал, что можнозаболеть. И после захода солнца сюда лучше не соваться, черт-те что привидетьсяможет.

Я смотрела на ровную гладь озера. Отсюда она казаласьзеркальной, вода была неподвижной, ее покой ничто не нарушало.

– Почему вода такая темная? – спросила я.

– Не знаю. Может, из-за торфа? Неподалеку отсюда раньше торфдобывали. Хотя дальше тоже озера есть, но в них вода чистая. Это озеро мертвое,рыбы нет, и звери сюда на водопой не ходят.

– Ну и что в этом месте такого особенного? –оглядываясь, спросила Женька.

– Сейчас покажу, – усмехнулся Козлов, достал компас иположил его на ближайший камень. Стрелка компаса качнулась, а потом началавертеться, точно обезумев.

– Что это с ним? – испуганно спросила Женька.

– Вы увидеть хотели, вот, смотрите, – пожал плечамиКозлов. – Компас вышел из строя, это очевидно.

– Здесь высокая концентрация железа, – сказала я, чтобыпридать себе бодрости. – Или этот… магнит.

В этот момент откуда-то налетел порывистый ветер и надозером пронеслось долгое «а-ах». Козлов нахмурился, а мы с Женькой поежились.

– Вот что, пойдемте отсюда, – тихо сказал он. У нас егопредложение возражений не вызвало, очень хотелось оказаться подальше от этогоместа. Однако Женька все-таки поинтересовалась:

– А где брошенная деревня?

– Дальше идти надо, через болото, но я туда не пойду, и непросите. Не к добру это… – прошептал он, испуганно оглядываясь.

Сунув компас в карман, Козлов заспешил в обратномнаправлении, и мы с Женькой за ним. Он молчал, время от времени замирая иосматриваясь, потом ускорил шаги. Его поведение мне не очень нравилось. Ещеменьше мне понравилось, когда примерно часа через полтора, в очередной разоглядевшись, он выругался сквозь зубы.