Читать книгу "Дело серых зомби - Павел Марушкин"

У меня была по этому поводу своя точка зрения, но вступать с дамочкой в спор я не собирался. Меня сейчас интересовало другое.

– Это действительно он? Шакес?

– М-м… Лица я не вижу, но голос точно его… Точнее, один из его голосов. Он великолепный имитатор…

«Редкий талант, – подумал я. – И весьма полезный – особенно если ты изображаешь кого-то другого. Как бы заглянуть ему под капюшон?»

– Есть ли среди вас тот, кто уверен в собственной правоте? Тот, кто может твердо сказать: я знаю, где ложь, а где правда, и ничто на свете не сумеет меня поколебать? – вопросил меж тем тип в капюшоне.

Вызывает добровольцев, понял я: вот он, мой шанс!

– Я! Я полностью доверяю своим чувствам и контролирую себя! – для пущей убедительности я вскочил и стукнул себя кулаком в грудь. Публика отозвалась взволнованным шепотом

– Человек! Как интересно! – восхитился он. – Ну, пожалуй сюда!

Я поднялся на сцену – и внезапно обнаружил, что лежавшее на стульях тело куда-то исчезло. Когда это произошло и почему я ничего не заметил? Похоже, за этим парнем нужен глаз да глаз. Рассмотреть его лицо не удавалось даже вблизи: казалось, под капюшоном и вовсе ничего нет – только густая тьма.

– Итак, ты считаешь, что можно полностью доверять своим чувствам? Что они никогда не подведут тебя, не поставят в двусмысленное положение? Ты не веришь в магию? – вкрадчиво осведомился он, обходя меня кругом.

– Еще как верю! Твою магию я только что видел, а сейчас покажу свою. Особую, уличную магию…

Произнеся эти слова, я резким движением сорвал с него капюшон. Публика ахнула. Открывшаяся взгляду физиономия показалась чрезвычайно уродливой – и в следующий миг я понял, почему: она словно бы состояла из двух разных половин. Дело в том, что узоры кожной пигментации у фрогов обладают вертикальной симметрией: то есть правая половина лица повторяет левую. У этого типа рисунок пятен катастрофически не совпадал, кроме того, на физиономии виднелись воспаленные участки кожи там, где работа мастера-татуировщика еще не зажила.

– В чем дело, Шакес? Не успел изменить внешность? Финансовые проблемы, да? Или ты решил стать еще чьим-то двой…

Его кулак врезался мне в солнечное сплетение. Я рефлекторно напряг мускулы пресса и немного смягчил удар; тем не менее в глазах помутилось. Я рухнул на четвереньки, пытаясь удержать в себе завтрак. Похоже, этот поступок был неожиданностью и для самого Шакеса: он отскочил в сторону и замер, словно не зная, что делать дальше. Тыгуа начал приподниматься со своего места. Выражение его лица не сулило владельцу «Магического театра» ничего хорошего. Шакес сунул руку за пазуху, выудил оттуда белую флейту и заиграл. Я первый понял, что случится дальше – но предупредить напарника не мог, потому что все еще не мог вздохнуть. Задрапированные с макушки до пят фроги пришли в движение. Темные фигуры взвились в воздух.

Шагнувший к сцене Тыгуа был отброшен назад; под его весом с треском разлетелась на части одна из легких скамей. Тут, наконец, до публики стало доходить: что-то пошло не так. Раздались крики, какая-то дама истерично завизжала. Паника нарастала стремительно. Народ ломанулся к выходу; затрещали шесты, на которых держалось шапито. Я смог, наконец, подняться на ноги – но лишь затем, чтобы спустя мгновение повторить судьбу учителя. Один из куу (у меня уже не было сомнений в том, кто такие эти задрапированные фроги) впечатал мне обе ноги в грудь, и я вылетел со сцены, словно пушинка. Грянул выстрел: Тыгуа смог, наконец, извлечь из-под плаща пистолет – но попал ли он в кого-нибудь, я так и не успел понять. Купол перекосился и рухнул, накрыв всех, кто еще не успел выбраться наружу.

Через пару минут я смог, наконец, выползти из-под складок тяжелой ткани. Рядом грузно ворочались и ругались вполголоса. Я помог выпутаться Тыгуа.

– Особая уличная магия, говоришь? – проворчал учитель. – Сдается мне, в этом он тебя обошел…

В поле моего зрения появились стройные женские ножки. Я поднял взгляд выше.

– Госпожа Нимитц? Вы как?

– Придите же, наконец, в себя! – вскричала Эльза Нимитц. – Он куда-то потащил Алису!

– Что?! Нет, не может быть! – я вскочил. – В третий раз, чтоб мне пусто было!

– Да сделайте же что-нибудь! – она в сердцах притопнула. – Какого черта вы вообще устроили это безобразие?!

Я устроил?! Ладно, сейчас не время оправдываться. Где же они? А, вот, вся шайка как на ладони – мчатся через площадь, напрямик, мимо гейзеров, по направлению к городским кварталам. Четверо куу, у одного через плечо перекинута бешено извивающаяся Алиса, а впереди всех – этот уродливый мерзавец, в развевающемся балахоне – тоже мне, призрак оперы…

– А ну, стой!

Я пролез сквозь толпу, ловко увернулся от пытавшегося меня остановить стража порядка, перепрыгнул ограждение и бросился следом за лжекронпринцем. За моей спиной пыхтел Тыгуа, а в нескольких метрах позади с воплями неслись полицейские, настроенные во что бы то ни стало исполнить свой профессиональный долг.

Негодяи достигли противоположного края площади. Куу шутя раскидали пытавшуюся остановить их полицию – те разлетелись, словно кегли в кегельбане. Мы едва миновали середину пустого пространства, когда это случилось. Почва под ногами мелко завибрировала, со стороны известковых кратеров послышался нарастающий рокот.

– Ходу, ходу! – завопил я – и выдал все, на что был способен.

Гейзеры взорвались фонтанами снежно-белого пара. Я увидел их периферийным зрением, времени любоваться не было: еще несколько секунд – и на головы обрушится «бодрящий» дождик из крутого кипятка…

Все же мы не пострадали. Низвергнутые с пятидесятиметровой высоты клочья кипящей воды – некоторые были размером с кастрюлю, падали вокруг нас и за нашей спиной, но всерьез никого не задело, лишь обдало паром и брызгами, словно в бане. Мы добежали до ограждения. Побитые куу полицейские еще не пришли в себя – так что мы беспрепятственно ввинтились в толпу, под вопли, визги и возмущенную ругань присутствующих.

– Именем короля! – заорал я, справедливо посчитав, что могу позволить себе такую вольность – в конце концов, мы гнались за врагом Короны.

– А ну, с дороги! – вторил мне Тыгуа, размахивая пистолетами.

Мы догнали их. Нам было легче: куу безо всякого снисхождения расшвыривали фрогов и людей на своем пути, освобождая дорогу. Шакес оглянулся. В его глазах плескался ужас. Он вновь поднес к губам флейту. Повинуясь тихой, еле слышной мелодии, закутанные в темное бойцы развернулись нам навстречу – а сам он, ловко перехватив Алису, спрятался за их спинами.

– Сдавайся, Шакес, все кончено! – крикнул я ему.

– Как бы не так! – отозвался он. – Придурки! Содомиты!

Содомиты?! Ну, за эти слова он огребет по полной, возмутился я – и тут куу атаковали. Время словно бы замедлилось: такое бывает во время поединков, когда ты предельно сконцентрирован… Темные фигуры неторопливо взмывают в воздух. Тыгуа стреляет с двух рук. Свинец вырывает клочья ткани и куски бескровной плоти, но похитителей душ это не останавливает, лишь отбрасывает назад. Однако спустя мгновение они уже вновь на ногах.