Читать книгу "Музыкальная шкатулка Анны Монс - Екатерина Лесина"

Анна дернула плечом.

— А потом что было? После их разрыва? Виолетта узнала, что у матери появился ухажер? И не просто ухажер, но тот самый, первый ее муж, о котором в семействе не было принято упоминать вслух. Ошибка молодости, верно? И матушка не просто начала с ним встречаться, но собралась вторично за него замуж выйти. Виолетта разозлилась?

— Осатанела просто, — теперь усмешка девицы была вполне себе искренней. — Верещала, как резаная… посуду всю перебила.

— И понеслась к маме выяснять отношения…

— Да.

— А вернулась со шкатулкой?

— Да, — Анна отбросила челку со лба. — Она — дура, но иногда… Она поняла, что крик на матушку не подействует, и решила поступить иначе. Расспрашивать ее стала. А та, еще одна идиотка, возьми и расскажи ей про шкатулку. Мол, это залог их любви и все такое…

— И Виолетта решила, что если шкатулку украсть, то и свадьба не состоится.

— Верно. Любовных романов начиталась… Я же говорю, дура! А на следующий день заявился… этот…

— И Виолетта испугалась…

…С ней никто и никогда не разговаривал… так. И если поначалу Виолетта возмутилась, то, заглянув в мертвые глаза гостя, испытала настоящий ужас. Она вдруг поняла, что взять шкатулку — это была не самая удачная идея.

Почему она не сказала правду и не вернула шкатулку?

От страха.

Отдать — это фактически сознаться в краже, а вот вернуться домой и тихонько поставить шкатулку на прежнее место… конечно, мама догадается, но догадка — это еще не уверенность.

А еще был любовник, очередной бесперспективный ухажер, случайно допущенный в квартиру. Он выставил Перевертня, но признаться при нем, что странный тип прав и Виолетта украла шкатулку, было никак невозможно. Нет, ее новый план, почти зеркальное отражение старого, был идеален.

И, возможно, у нее бы получилось…

— Вы услышали фамилию? — Да, — Анна расправила плечи и подбородок подняла. — Я… раньше Виолетта называла его «этот козел». А он представился… Я сразу поняла, что он — тот самый…

…Историю эту Анна в детстве слышала. Мама, страдая оттого, что ее драгоценная девочка растет в неполной семье, раз за разом рассказывала ей о том, что произошло с отцом Анны.

Это было похоже на сказку, грустную только.

В ней маленький мальчик оказывался не нужен собственной матери и отправлялся в детский дом, чтобы спустя многие годы вернуться…

И при виде человека, совершенно ей прежде незнакомого, в душе Анны вдруг всколыхнулась такая лютая ненависть, что девушка сама испугалась этого, чуждого ей прежде чувства. Но оно, и только оно было настоящим. Впервые за долгие годы Анна действительно поняла, ради чего она живет.

Не для матери, чья опека становилась все более навязчивой. Побег ее не спас, и теперь матушка, смирившись с отсутствием Анны, звонила ей… она требовала отчета о том, как прошел день, что Анна делала, что она ела, надевала, куда ходила и с кем, о чем разговаривала… она вновь и вновь принималась твердить, что Виолетта — неподходящая для Анны компания, изводила дочь упреками, порою ударялась в слезы.

Не для Виолетты Анна живет, всецело уверенной в том, что, взяв Анну в дом, она совершила некое благодеяние, и теперь регулярно ей о том напоминавшей. Она требовала от Анны благодарности и покорности, а еще — готовки, уборки, стирки и, естественно, помощи в учебе.

Не для Стаса, который — по непонятной причине — не позволял ей разорвать отношения с ним, но с каждым разом становился все более настойчивым, требуя, чтобы Анна ушла от Виолетты. Видите ли, он счел Анну подходящей кандидатурой на роль своей невесты! Она не заблуждалась, дело тут было не в любви: Стас на нее категорически не был способен. Дело было в характере Анны. Стас искал жену, которая будет сидеть дома и не задавать супругу лишних вопросов, обеспечивать ему уют — за небольшую сумму денег и кольцо на пальце.

Нет, все эти люди были посторонними ей. А вот Перевертень, с его снулым взглядом, — врагом. Самым настоящим, лютым.

Даже после его ухода Анна не успокоилась. Она наблюдала за Виолеттой. Та, всполошенная, металась по комнате, вновь и вновь принимая решение, чтобы тут же его изменить. Выпроводив парня, который никак не желал убираться, надеясь, что его героическое поведение будет оценено по достоинству, Виолетта все же взяла себя в руки. И та самая шкатулка была извлечена из тайника в шкафу и поставлена на стол.

— Из-за нее все… — Виолетта потрогала свою шею.

— Она и правда такая ценная?

Шкатулка не показалась Анне какой-то особенной, более того, в тот момент она и не представляла себе, что эта шкатулка и есть отцовское наследство. Оно, наследство, виделось Анне чем-то куда более значительным, золотом ли в слитках, драгоценными ли камнями, украшениями… воображение всякий раз рисовало ей новую картину, и несчастный Александр в этих видениях лишался чего-то куда более дорогого, нежели деревянная пошарпанная коробочка.

— Очень ценная! Мама мне говорила… ее Петр сделал, тот, который царем был. Для любовницы…

И тут сердце Анны обмерло.

Она ведь не идиотка, в отличие от Виолетты она прекрасно представляла себе, что такое антиквариат. Шкатулка, собственноручно изготовленная Петром Первым, могла стоить сотен тысяч… миллионов…

Этих денег хватило бы на то, чтобы сбежать на край света, куда-нибудь, где есть пальмы, песок и беззаботная жизнь для юной красавицы. Ведь Анна, если разобраться, тоже красивая, не хуже Виолетты, у нее просто нет достаточного количества денег, чтобы раскрыть эту красоту.

— Вы тогда и приняли решение — завладеть шкатулкой? — Да. Это было бы справедливо. Она мне принадлежала! По наследству.

В тот момент Анна испытывала огромное искушение: взять что-либо тяжелое и ударить Виолетту по крашеной макушке.

Шкатулку взяла именно она.

И никто больше не знает, что шкатулка была у Виолетты…

Вот только вредная старуха, которая время от времени заглядывала в эту квартиру, вряд ли поверит в несчастный случай или в ограбление. А если начнется расследование, Анна окажется в числе первых подозреваемых. Нет, действовать следовало иначе.

— Если хочешь, — Анна сглотнула, — поедем вместе.

— Зачем?

— Смотри: если твоя мать рассказала этому… психу, что подозревает тебя, то теперь она с тебя глаз не спустит. Скажи, что хочешь с ней поговорить, помириться. И — чтобы наедине. Ну, о вашей ссоре старухе, мол, донесут, а это ни тебе, ни ей ни к чему. В доме никого не будет… ты начнешь с ней беседовать, а я тихонько шкатулку на место поставлю.

На тот момент этот план показался Виолетте если и не идеальным, то близким к этому.

Матушка Виолетты — Анне случалось видеть эту поблекшкю женщину с уставшим лицом — встретила дочь настороженно, но в дом впустила. А вот Анна вошла с черного хода…