Читать книгу "Месть Ледовой Гончей - Юрий Погуляй"

От них не хочется убить самого себя за содеянное. Да, тебе кажется, что ты совсем не тот хороший парень, каковым всегда себя считал. Мало того, никто из тех, кто когда-либо был рядом, не держал тебя за хорошего парня. Но это прошлое. Это можно пережить.

А то, что сделал я…

Хотелось вырвать язык из своего поганого рта, выбить из головы свои «умные» мысли.

Даже сейчас мне хочется так поступить. Ведь то, что я сотворил с Шоном, было ужасно.

Тогда на мои сумасшедшие крики в каюте появились Крюкомет и Кван. Они оттащили меня от Шона, безмолвно скалящего кровавые зубы. Демон булькал, хрюкал и тяжело дышал, шаря плавающим взглядом по людям. По каюте распространялась едкая вонь, а два моряка с трудом удерживали взбесившегося юнгу.

Я рвался к нему как умалишенный. Я видел, как кружатся в зловещем танце его мертвые зрачки, и молил Шона о прощении. Но того больше не было в каюте. Он ушел, оставив вместо себя безразличную тварь.

Помню, док тряс меня, спрашивал о том, что случилось. Помню, как кто-то оттащил в пьяное место, и воняющий перегаром Половой залил мне в горло горькое пойло, от которого из груди украли дыхание, а из глаз хлынул такой поток слез, что даже Мертвец встревожился.

Они что-то спрашивали. А я плакал, вспоминая последние слова Шона.

«Уйди».

Потом ко мне подошел Кван со своим саквояжем. Что-то острое укололо в плечо, отчего по телу прошла волна тепла. Боль в сердце, выжимающая из глаз слезы, чуть притихла. Что-то промычав, я повалился на пол. Мир закружился, заплясал. Ноги моряков завертелись вокруг, превращаясь в пеструю ленту.

Напоследок меня вырвало на пушистый ковер пьяного места.

Глава пятая

Черные провалы

Меня разбудил какой-то стук. Наверное, снаружи обрушилась на защиту траков одна из льдин – не знаю. Я обнаружил, что лежу в своей каюте, на кровати. Рядом, сгорбившись на стуле, сопел Фарри. Из коридора слышались чьи-то шаги. Дребезжала на столике металлическая кружка, а в иллюминаторы бил солнечный свет.

«Шон…»

Не сон. Это был не сон! Я простонал, до боли стиснул зубы. Что же я наделал! Драный демон!

– Как ты, Эд? – сонно спросил Фарри. Он встрепенулся, проснувшись, и теперь тер глаза кулаками. – Задремал я что-то. Как ты? Ты в порядке?

Мой друг, которым я так часто пренебрегал в нашем путешествии, искренне за меня беспокоился. Я придирчиво искал в нем хотя бы след неодобрения или же болезненного сочувствия по поводу случившегося. Удивительно, что Фарри вообще оказался рядом после того, что я натворил!

Но спустя пару мгновений стало ясно, что мой друг ничего не знает о том, что сделал «малыш Эд». Светлый бог, как бы мне хотелось и самому забыть об этом.

«Не говори никому, Эд. Только не говори!»

– Сколько я проспал? – прохрипел я.

– Два дня, Эд!

Он поерзал на табурете, потянулся. Сон улетучился, и теперь бывшего воришку раздирало любопытство:

– Что произошло, Эд? Я был внизу, когда с тобой это случилось. Никто ничего не понял. Кван говорит, что это из-за раны.

«Если ты скажешь о Шоне, Эд, о том, что ты с ним сделал, – от тебя все отвернутся».

Я был согласен со своим внутренним голосом. Но как можно утаить такое? Как можно считать кого-то своим другом, когда даже от него скрываешь истинную сущность?

Вновь захотелось плакать, но добрая улыбка Фарри чуть успокоила меня. Драная жизнь, как получилось что бывший пиратский раб, потерявший близких из-за чужой, недоброй воли, все еще способен так улыбаться? Как вышло, что мальчик, прошедший через преисподнюю воровских трущоб, может дарить сердечное тепло окружающим?

Даже таким монстрам, как я.

Вот почему кто-то рождается хорошим, а кто-то нет?

– Как Шон? – вымолвил я.

– Кван говорит, что совсем плохо. Та тварь его больше не выпускает. Лежит и скалится…

Последняя надежда во мне умерла. Она пряталась где-то на задворках сознания, из последних сил цепляясь за шанс чуда. За крошечную мечту, где Шон все-таки поборол ту тварь. Просто отступил ненадолго, а потом бах – и прогнал демона прочь. Что мое решение подстегнуть его оказалось верным.

На сердце образовалась пустота.

– Это я виноват…

«Ты идиот. Стой, Эд!»

– Ты?

– Я сказал ему плохое. Я думал, это его взбодрит. Что он будет бороться. – Я всхлипнул от горечи. – А он… Дурак!

– Что ты ему сказал? – подался вперед Фарри, глаза его блестели. Он лихорадочно придумывал, как меня успокоить. – Хочешь перцового чаю? У меня есть! Теплый еще!

Пить хотелось безумно. Я кивнул и приподнялся, чувствуя слабость и острое желание сходить в туалет. Теплый, ароматный напиток коснулся губ.

– Это из-за меня он ушел. Я сказал плохое…

– Да что ты сказал, Эд?!

– Не так важно. Просто все из-за меня. Я убил Шона.

– Да брось ты! Как ты его мог убить?

– Он боялся. Боялся! Всегда боялся. Он просто не умел не бояться!

Фарри нахмурился, не понимая моих слов.

– Ты о чем?

– Я должен был догадаться, что Шон не станет бороться! Должен был! Какой я, к талому льду, эмпат, Фарри? Я – ничтожество! Глупое, слабое ничтожество.

– Тихо-тихо, – напрягся мой друг.

– Это я во всем виноват, Фарри. Во всем! Компас этот… Эльм… Торос… «Звездочка». Это все из-за меня, понимаешь?

Из глаз покатились слезы. Сами собой. Мне никак не удавалось их удержать. Я пучил глаза, я жмурился, но все равно всхлипывал и чувствовал, как соленая влага катится по щекам.

– Забери его у меня, Фарри. Забери. И уходи. Как прибудем в город – уходи. Тебе это нужно, я знаю. Мне – нет. От меня только зло, Фарри. А ты сможешь сделать что-то.

– Хватит, Эд, перестань, – очень серьезно, по-взрослому, ответил мне мой друг. Он подошел к кровати, оперся о стойку. – Ты как по льду в пещеры волокунов покатился. Там ничего хорошего тебя не ждет. Нельзя так думать.

– Я должен был поговорить с кем-то. Должен был посоветоваться. А я взял и пошел к Шону. Самый умный, обледенелый на всю голову ублюдок, – продолжал я бормотать. Фарри морщился и неодобрительно качал головой. Его лицо расплывалось в пелене моих слез. – Я думал, что знаю, как нужно действовать. Я был уверен в этом. И опять ошибся. Опять все стало только хуже! Опять!

– Врезать бы тебе хорошенько, чтобы в себя пришел, – зло сказал Фарри. Щелкнул пальцами по стойке кровати. – Очень хочется, Эд.

– Так врежь! Врежь!

Он покачал головой.