Читать книгу "Третий удар. «Зверобои» из будущего - Федор Вихрев"

При этом слово «охрана» было произнесено мной с таким сарказмом, что Еременко просто не нашел, что мне на это возразить.

От дальнейшей экзекуции охрану лагеря в лице ее начальника спасла Ника, пришедшая таки поговорить со мной, закончив размещать своих людей.

Ника

Человек — странное существо. Вот поел, попил, отоспался — и вроде бы уже и жизнь хороша, и душа радуется. А если встретился на пути знакомый, то вообще в пляс пойдет. Хоть и война кругом и, кажется, очерствела душа, а нате… возрадовалась. Совсем по-детски. Могу я порадоваться или не могу? Эти мужики меня в последнее время за какого-то робота-супербойца держат. Совсем можно с катушек слететь! Радоваться надо, радоваться! Вот таким обычным человеческим встречам!

У меня от такой «человеческой» радости чуть дежавю не случилось. Опять Белоруссия, опять немецкий тыл, опять Соджет с танком, а я с диверсионной группой. Вот только вряд ли здесь поблизости окажутся еще Букварь со Степаном и Змеем. Ну, нет! На фиг — на фиг! Нас двоих на квадратный километр и то много. Как Выборг вспомню, так вздрагиваю — натворили мы тогда дел! А Смоленск тот же! Второй Сталинград! Нет, в этом мире — первый! Не было тут Сталинграда и не будет. А вот Смоленск есть. И котел смоленский, к которому все силы что с немецкой, что с нашей стороны стянуты. Бой за каждый метр, за каждый камень идет уже почти полтора месяца. Да и вокруг Смоленска. Партизанско-диверсионное движение, возглавляемое Стариновым и Шапочниковым, разрослось куда более, чем в нашу войну. Немцы боятся лишний раз в кустики отойти — о как мы их напужали! Третий фронт, открытый некогда сдуру восьмерыми попаданцами, в данный момент одно из самых серьезных направлений военных действий. Вот только название прижилось, хотя, когда мы стали Берии объяснять, почему, собственно, «Третий», он сначала не понял. И почему Англия с Америкой должны быть «Вторым фронтом» — тоже. В его логике «второй» не может быть после «третьего». А в нашей и не такое случалось!

С Соджетом мы засиделись до утра — было о чем поговорить. Конечно, главным вопросом было сакраментальное «Что делать?». А потом уже — как, зачем и почему? Первым же действием (даже не обсуждаемым) было связаться с Центром и поставить в известность Старинова о нашей встрече. Думаю, что приказа «бросить и возвращаться» не будет. Потому, что я точно не брошу Соджета, а Соджет — свои танчики. Так что Старинов должен будет понять, что, попытавшись выдернуть нас, он может получить прямое неподчинение приказу — то есть я его грубо пошлю. Пусть думает лучше, как нас использовать в данной ситуации и данном месте. Кстати, у смоленских партизан еще танков не было? Теперь будут!

Саня

(на следующий день на исходной позиции под Смоленском)

— Товарищ подполковник, разрешите? Нам надо с вами наедине поговорить, — лейтенант госбезопасности из особого отдела корпуса, в составе которого мы сейчас оказались, в маскхалате поверх формы неотрывно таращился на меня.

— Подождите. Закончим с орудием, и я уделю вам время.

— Товарищ подполковник, я вынужден настаивать на своем требовании!

— Товарищ лейтенант государственной безопасности. Я выслушал ваше требование и вынужден отказать до окончания процесса чистки орудия Д-25Т тяжелого танка «Иосиф Сталин — первый» образца 1942 года производства Ленинградского ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции Кировского завода, — говоря эту тираду, я наслаждался отразившейся на его лице работой мысли. — Короче, если хочешь поговорить быстрее, — хватайся за банник и «фигачь» наравне с остальными. Если нет, жди в сторонке.

Лейтенант ГБ исчез в кустах, а мы продолжили «пробивать» ствол, матеря заряжающего, переборщившего с ветошью на пыже в стволе. В ответ здоровенный рязанский увалень только виновато улыбался. Ну да, что ни делается, все к лучшему. Я получил возможность прокрутить в уме варианты разговора с особистом, да и ствол оказался очищен так, как его, наверное, не чистили даже после сдаточных стрельб. Хотя, должен вам сказать, проталкивать тугой кляп через почти шестиметровый канал ствола, который перед этим обильно смочили керосином, то еще удовольствие… С промывкой воздушного фильтра и проверкой пальцев траков экипаж уже вполне мог справиться и без меня, а заправщиков еще не было.

Стоило только мне отойти и направиться проверять положение дел в других экипажах, как рядом материализовался давешний гэбэшник и вновь начал свою песню. Пришлось выбрать спокойное место и выслушать его. Монолог продолжался около трех минут, и основной его мыслью было, что законность надо соблюдать. На что я продемонстрировал ему маленькую вырезку из «Красной Звезды» за январь, где говорилось о важности борьбы с бандитизмом на территории СССР. И пояснил, что территории, временно оккупированные немцами, не перестают быть советскими. Подпись Сталина под статьей и рекомендуемые меры вплоть до высшей с исполнением на месте произвели неизгладимое впечатление. Лейтенант исчез, а через час сам начальник Особого отдела корпуса позвонил и предложил забыть «недоразумение, возникшее из-за служебного рвения его подчиненного» и предложил прикомандировать того на исправление. На мой отказ он привел убийственный довод: «Так надо! У тебя еще нет Особого отдела? А теперь будет!» Пришлось согласиться.

Вечером к моему ИСу притопал новоявленный начальник Особого отдела и начал интересоваться моим мнением насчет проверки личного состава бригады. Особенно сильно он напирал на то, что вновь призванные или добровольцы могут быть немецкими шпионами. И подчеркивал, что на солдат из запасного полка под Вязьмой и танкистов из недоформированной бригады это распространяется гораздо меньше. Потом попытался прочитать мне лекцию.

— Товарищ лейтенант госбезопасности, — прервал его я, — вы мне только что рассказывали о месте коммунистов в бою и о необходимости их сотрудничества с органами государственной безопасности. А я вас очень хотел спросить о месте названных органов в бою… Короче, на чем бы вы хотели пойти на штурм города?

— Но я…

— Балласта у меня в бригаде нет и не будет. Ваши коллеги во время рейда ОМСБрОН на Выборг дрались наравне со всеми пехотинцами, а лейтенант Титов исполнял обязанности авианаводчика. Итак, ваш выбор? Могу предложить место заряжающего в любом танке на ваш выбор, место второго номера вот у этого пулеметчика, — я показал ему на Юлию из Сафонова, только что получившую от зампотылу комплект формы, — ну и место стрелка в десанте на броне. Командную должность не могу доверить — не уверен в ваших способностях в общевойсковом бою. А вот в промежутках между боями будете исполнять свои обязанности согласно штатному расписанию. Вопросы?

— Нет вопросов, — сник особист. — Разрешите вторым номером у пулеметчика?

— Разрешаю. Оружие у тебя есть?

— ППШ и ТТ.

— Нормально. А теперь иди, занимайся, чем положено. Вот со своего первого номера и начни.

Соджет

Наши с Никой препирательства на тему, что делать и как это сделать с наименьшими потерями, были прерваны криками «Воздух!», раздавшимися снаружи. Я сразу же выбежал и, посмотрев на небо, увидел девятку «лаптежников», идущих точно на наш лагерь.