Читать книгу "Перемена мест - Лев Гурский"

– Польщен, – кивнул Баранов. – Но как-то все это… слишком невероятно! Слишком масштабно. В России ТАКОГО делать не умеют. У нас любят тяп-ляп, подешевле, лишь бы держалось. Вот оно и не держится.

– Прогресс, Дима, – объяснил я. – Общество потребления на марше. У отдельных людей появляются такие деньги, что вполне достаточны для любого фокуса в масштабах Руси. У НЕГО, как вы догадываетесь, именно такие деньги есть. Триллион на триллионе сидит и триллионом подгоняет.

– Согласен, – проговорил Баранов. – И все-таки…

– Ладно, – сказал я. Мы забрались в мою новую машину, и я сперва продемонстрировал Диме винтовку М-16 в картонном тубусе, потом кое-какие документы, найденные в салоне, а напоследок я вывел на дисплей компьютера текст с той самой дискеты.

– Понятненько… – пробормотал Баранов, глядя в экран.

– Двух бывших хозяев этой машины показать вам, дорогой Дима, не могу, – сообщил я. – Это как раз тот случай, когда покойники обеспечивают безопасность живых. В нужное время и в нужном месте.

Баранов изучил содержимое дискеты и откинулся на спинку сиденья.

– Я вам почти поверил, Яков, – задумчиво проговорил он. – Но чтобы ЕГО остановить, нужно больше фактов. Шум можно поднимать, когда на руках есть весомые аргументы.

– Хорошо, – не стал спорить я. – Поехали. Я предоставлю вам аргументы, но тогда уж донести их до ваших друзей и убедить их – будет вашей и только вашей задачей.

– Идет, – с готовностью согласился Баранов, и мы поехали.

Первым нашим адресом был самый фешенебельный в столице Дом моделей – «Ласточка» на Смоленском бульваре, детище Его Портновского Величества Ярослава Цайца. Сам Ярик, по обыкновению, гостил в Париже и еще не вернулся от Кардена, но маэстро нам и не был нужен. Мы искали только потешного старичка, которого я однажды засек по ТВ, в новостях тринадцатой канала. Проникнуть в «Ласточку» нам не составило большого труда – я размахивал МУРовским удостоверением, а Дима изображал молчаливого мальчика-ассистента. Зато отыскать старичка удалось нам далеко не сразу: сначала нас послали на третий этаж, в раскроечную, потом в подвал – в примерочную, и только в зале модельеров наш герой был найден. Старичок, склонившись над столом с раскроем, фантазировал с ножницами в руках; он невнятно напевал под нос какую-то незнакомую песенку.

– Вы – мастер Либерзон? – сурово проговорил я, изображая неумолимого стража закона.

– Я Либерзон, я, – встревожился старичок. – А что такое? Если вы насчет лицензии, то Ярослав Михалыч сейчас в Париже, но все бумаги, все накладные, я вас уверяю… У нас серьезная фирма. У нас члены правительства одеваются, кинозвезды, депутаты Думы…

– Вот именно, – самым мрачным тоном перебил я. – Распространяете, понимаешь, дезинформацию о наших народных избранниках! Депутат Коломиец уже обратился к нам с жалобой…

– А, таки этот толстый шлимазл еще и недоволен?! – с обидой воскликнул Либерзон. – Так я вам скажу, как сказал господам с телевидения: он просто не знает, что хочет! Два месяца назад заказал мне три костюма одного фасона, а неделю назад вдруг пришел опять: это не годится, то не годится, все перешить заново! Я не понимаю, он депутат, он много и хорошо кушает и мог за два месяца поправиться, что все костюмы трещат по швам. Но как он ухитрился за это время подрасти на пять сантиметров? Это чудо природы, но при чем здесь Либерзон?

– Вы говорите – подрасти? – спросил Баранов, держа на вытянутой руке коробочку диктофона. – Но ведь это невозможно.

– Я говорю то, что говорю, – с раздражением щелкнул ножницами портной. Он одной рукой вытянул ящик своей конторки, повозился там и сказал с торжеством: – Вот, пожалуйста! Мерка первый раз и второй. Как будто два разных человека…

– Разрешите. – Я протянул руку и сгреб бумажки. – Ну, что же, если дело обстоит так, то вы ни в чем не виноваты. Мы разберемся.

– И что тут разбираться?! – Либерзон ожесточенно защелкал ножницами. – Когда я ему уже пошил новые костюмы. И денег не взял, и квитанции…

Провожаемые щелканьем, мы с Барановым вышли из зала.

– Ну, как вам это чудо природы? – полюбопытствовал я.

– Впечатляет, – признался Дима. – Но ведь не факт, а фактик. Первый раз мастер мог и ошибиться. Дедушка старенький, дрогнула рука…

– Допустим, – проговорил я. – Поехали в Сандуны, за новым фактиком.

И мы отправились за проверкой еще одной сенсации, которую я отследил из новостей тринадцатого канала.

По дороге я, скрепя сердце, прицепил свою нелюбимую складную бороду из походного набора и спрятал парик. Милиции в банях делать было нечего.

– Похож я на православного чиновника? – осведомился я у Баранова, когда борода была наклеена. Мы уже стояли у входа.

– Бородою, – ответствовал Дима. – А в остальном – на разбойника с большой дороги.

– Можно подумать, что среди священнослужителей нет разбойников, – парировал я. – Один этот, в Питере, чего стоит. Который все любит насчет крови христианских младенцев распространяться. Слышали?

– В семье не без урода, – пожал плечами Дима. – Патриарх – не Господь Бог, за всеми не уследит. Этот ведь, в Питере, сам погромами не занимается, верно? И на том спасибо…

Богословский наш спор был прерван появлением в дверях служебного входа в Сандуны распаренного низкорослого человека, в легоньком комбинезоне на голое тело.

– Что вам угодно? – спросил он, попеременно глядя то на меня, то на Диму Баранова. – Желаете заказать отдельный номер с массажем и пивом?

При слове пиво я сглотнул слюну, но смог подавить искушение и произнес важно:

– Мы – из Московской Патриархии. Проверяем возмутительный факт, о котором сообщало телевидение.

– Это с отцом Борисом, что ли, с Карасевым? – догадался банщик. – Да история выеденного яйца не стоит! Ладно, забыл человек дома нательный крест. Так ведь в баню пошел, не на заседание Думы. И сразу лишать из-за этого сана, отлучать от церкви?…

В отличие от православного банщика, я не имел понятия, за что вообще Патриархия может отлучать или лишать, но держался с уверенностью.

– Нам лучше знать, какого пастыря и за что отлучать, – проговорил я надменно. – К тому же, говорят, отец Борис нечестиво отозвался о тех, кто посмел ему сделать замечание?

– Было такое дело, – смущенно признал банщик. – Послал он подальше одного старого хрыча, который все ему кричал насчет крестика. Так не надо доводить до греха. Отец Борис – пастырь и вдобавок народный избранник. Вот и устает…

– Все равно невероятно, – вмешался в разговор Дима Баранов. – Никогда не поверю, что священник вышел из дому без креста. В голове не укладывается.

– Проведем проверку, – многозначительно подытожил я. – Если понадобится, вызовем на расширенное заседание Патриархии и вас, и его. Вы, надеюсь, не станете лукавить пред оком святой Церкви и расскажете все, как было на самом деле?