Читать книгу "Госпожа Сумасбродка - Фридрих Незнанский"

– Почему? Одному таможеннику было обидно именно за державу. И для всей России он даже стал своеобразным символом.

– Ну, может быть, не спорю…

И перешли к делам.

Уходя от Васнецова, Евгений невольно вернулся к прогнозу Михаила Свиридовича относительно так называемого списка объектов на приватизацию, вокруг которого может развернуться война олигархов. Генерал сказал об этом походя, как бы между прочим, не особо акцентируя внимание. Просто как возможный факт, который на самом деле вряд ли имеет место. А потому и может стать предметом чьей-то изощренной игры: ведь такие могучие силы задействованы!

И, размышляя об этом, Евгений все больше приходил к мысли, что Васнецов вовсе не зря заговорил об этом. Как начальник управления он, естественно, не мог официально разрешить своему заместителю всучить Аронову дезинформацию на Деревицкого, после чего начнутся разборки на самом высоком уровне и отчего крепко достанется обоим олигархам – тут не окажется правого и виноватого, ибо на кону, говоря языком тех же олигархов, окажется честь президента. А это тебе не игрушки.

Официально об этом, конечно, нельзя и думать. Но к чему тогда столь подробное изложение возможной ситуации? Почему сказано: «Если ты не настаиваешь»? Генерал никогда ничего просто так не говорит, он умеет быть категоричным в своих решениях, а может, скажем так, допускать или не допускать тот или иной вариант – в зависимости от настойчивости исполнителя. Словом, вывод напрашивался такой. Я тебе не разрешил. Точнее, я тебе не посоветовал, сославшись на обилие текущих дел и то обстоятельство, что к данному вопросу уже подключилась Служба собственной безопасности. К тому же тебе надо будет снова отправляться в ближайшее время в длительную командировку.

Таким образом, вслух произнесено «нет» и тут же дан прогноз возможного при этом развития событий. Своего рода подсказка. На тот случай, если ты не послушаешься начальства и поступишь по-своему. И если у тебя время на это найдется лишнее. При том, что лишнего времени ни у кого из нас нет и быть не может…

Зная за собой склонность к некоторому авантюризму, о чем было, кстати, известно и руководству, Евгений в конце концов пришел к решению действовать немедленно, не откладывая в долгий ящик.

Но чтобы деза была стопроцентно заслуживающей доверия, ее источник не должен был вызывать ни малейшего сомнения. Перебрав в уме несколько вариантов, Осетров остановился на самом неожиданном для самого себя. Ну да, если ты без конца думаешь об одном и том же, поневоле появляется неординарное решение.

В качестве источника, памятуя о глубоком огорчении Васнецова по поводу негативной роли в «битве гигантов» начальника УФСБ генерала Николаева, продавшегося – чего уж теперь сомневаться? – господину Деревицкому, Евгений и решил назвать этого генерала. И здесь имелись два плюса. Во-первых, лицо, близкое к руководству Федеральной службы, а значит, хорошо информированное. А во-вторых, те, кому надо, уже знают о тесных контактах сибирского чекиста с Деревицким. И следовательно, ни у кого даже сомнения не должно возникнуть, что процесс составления «списка приватизированных объектов, в отношении которых будет принято решение о пересмотре», находится под непосредственным контролем Николаева. А если еще точнее – Деревицкого. Ну а отмашку дал сам президент. Иначе генерал Николаев никогда бы и носа не сунул в это абсолютно незаконное предприятие.

Итак, общий план в голове Евгения Сергеевича сложился, оставалось его тщательно детализировать. Бывший генерал Попков был, безо всякого сомнения, мастером провокаций, и победить его можно было только его же оружием.

Вечером в квартире Попкова раздался телефонный звонок, Федор Данилович, оторвавшись от ужина, с недовольным видом поднял трубку.

– Слушаю!

– Ты меня извини, конечно, Федор Данилович, – зачастил взволнованный, но явно начальственный голос, – но что ж ты делаешь? Я до тебя, понимаешь, целый день не могу дозвониться!

– Кто это? – буркнул, не узнавая, Попков.

– Ну ты даешь! Петраков. Я что, так постарел?

– А-а, здорово. Почему паника?

– У тебя как, все в порядке?

– Да проверяли тут все, что надо. Спокойно. Можешь говорить.

– Ариф скис, Федор Данилович.

– Это как же? – забеспокоился Попков. – Почему?

– И фрукты сгнили. Полный абзац.

– Кто? – грозно спросил Попков.

– МУР, Федор, все он, проклятый. Вышел из-под контроля.

– Ай, Петраков, не гони туфты! Когда это ты его контролировал?

– Во всяком случае, прежде таких проколов не было.

– Значит, это твоя недоработка. Но это теперь все – болтовня. Делать-то что будем? Ай как плохо!…

– Выручать надо. Причем по твоим каналам. Надо срочно поднимать общественность. Ну, ты знаешь – снова гонения на лиц кавказской национальности, тут и московский голова виноват, и его борзые. Можно ни в чем не стесняться. А по милицейскому беспределу надо ударить покрепче. У тебя, знаю, есть свои мальчики, вот и настропали их устроить на рынке в Перове хорошенькую киносъемку с участием обиженных стариков, свидетелей разных, да покруче, со слезами и так далее. Ну как ваша «независимая», – Петраков легонько хохотнул, – умеет это изображать. Вообще-то надо было успеть все это показать еще в сегодняшнем вечернем выпуске, но, думаю, не поздно будет и по завтрашней программе. Покруче, покрепче, Федор. Тут уж надо без всяких стеснений. Помнишь ведь главный принцип – чем чудовищнее, тем и убедительнее. Да, и об адвокате хорошем надо бы позаботиться. А уж чтобы его допустили к Арифу – это я сам похлопочу. Короче, начинай мозговать, время не ждет. Пока, Федор Данилович. Приятного тебе ужина. Кланяюсь супруге.

Попков положил трубку на место и почувствовал, что окончательно потерял аппетит.

Федор Данилович прекрасно знал, что Аронов, как, впрочем, и тот же Деревицкий, и другие олигархи, очень не любит вкладывать собственные средства в те или иные предприятия. Для этого есть коммерческие банки, есть особые статьи в госбюджете, есть инвесторы, спонсирующие всяческие госпроекты, и все это в конце концов выливается в крупные ссуды, возвращать которые вовсе не обязательно. Если ты не полный дурак. Аронов им не был.

Но средства требовались постоянно. И одним из источников их была наркоторговля. Нет, напрямую Владимир Яковлевич не имел к ней ни малейшего отношения. И он бы немедленно открестился от любого своего сотрудника, будь тот замешан в чем-нибудь подобном. Однако от этого было не легче. Провал с Арифом был серьезным финансовым ударом – это прежде всего. Ну а за себя Попков, курирующий данный вопрос, не шибко беспокоился: кому, скажите, поверят – какому-то занюханному «азеру», к тому же еще и не имеющему в столице постоянной прописки, или бывшему генерал-полковнику КГБ? Да тут и двух мнений нет. Но – запах! Запах от всей этой истории мог стать просто отвратительным. А кто из олигархов позволит мешать себя с дерьмом? Вот то-то и оно…