Читать книгу "Грозные моря - Дейв Дункан"

– Я уже говорила тебе об этом. Принцип компромисса состоит в том, чтобы найти что-то или кого-то, как в данном случае, кто являлся бы равно приемлемым для обеих сторон. По-моему, гоблин для обеих сторон совершенно неприемлем. Точнее говоря, для всех четырех сторон: для тебя, для крас-негарцев, для Империи и для…

– Разве ты не поняла, что чародей…

– Нет, не поняла. И вовсе не уверена, что ты поняла правильно.

Иносолан сделала очень глубокий вдох, но прежде, чем поток ярости смог излиться наружу, Кэйдолан добавила:

– Он мог быть Рашей.

– Рашей? Что за вздор!

– Это ничуть не больший вздор, чем то, что говоришь ты. Чародеи могут изменять свою внешность, но ведь и волшебницы тоже могут. Ты встретилась с кем-то, и эта встреча тебя огорчила. Ты утверждаешь, что узнала голос, но я уверена, что его восточное всемогущество не настолько глуп, чтобы изменить лицо и позабыть про голос. Ты говоришь, что он унял твою головную боль, но это могло быть результатом шока. В конце концов, весь этот эпизод, возможно, был всего-навсего иллюзией, навеянной чарами Элкараса. Разве не так?

Иносолан широко раскрыла глаза и затрясла головой.

– Можно сойти с ума, если начать думать такое.

– Это точно, – согласилась Кэйдолан. – Поэтому я стараюсь так не думать. Прости меня за грубость, дорогая. Давай-ка все-таки выйдем хоть немного проветриться. Видишь ли, тебя ожидает неминуемая смерть.

– Меня? – Иносолан задохнулась, но потом внезапно улыбнулась. – Всех нас ожидает, ты хочешь сказать?

– Ну конечно, дорогая. Рано или поздно. Не должны же мы всю жизнь страдать из-за этого. Ну, пойдем. А потом…

2

Независимо от того, на кого он был похож внешне – на эльфа или на фавна, – внутренне Рэп оставался все тем же пареньком-полукровкой, который в Краснегаре вечно ошивался либо у пристани, либо у конюшен. Почти ничто в мире не могло для него сравниться с тем восторгом, когда восходишь на борт настоящего корабля, а «Аллена» была великолепным кораблем, с четырьмя мачтами. Рэп за всю свою жизнь не видел такого огромного, чистого, прекрасного корабля. Видно, и своим путешествиям, когда только было возможно, эльфы старались придать неповторимый стиль.

Рэп бросил восторженный взгляд на оживленную Нумскую гавань, которая была так темна и пустынна, когда он впервые прибыл в город. Сколько же здесь разных кораблей – каравелл, джонок, яхт, шаланд. Его пьянил несмолкающий деловитый гомон этого порта, одного из величайших портов Империи, морских ворот Драконьего моря и большей части Питмота. Юноша был поражен и даже смущен комфортом небольшой каюты, которую ему выделили на «Аллене». Ну, а сейчас он просто стоял на палубе, жадно впитывая взглядом всю эту пестроту и многолюдье.

Ему было любопытно, разрешается ли пассажирам залезать на мачты. Если только кому-нибудь не придет в голову глупая мысль заковать его в цепи, он исследует «Аллену» от носа до кормы и от киля до верхушек мачт, едва корабль отойдет от берега. С его новыми магическими способностями Рэп мог уговорить кого угодно, и в данном случае искушение прибегнуть к магии было сильнее, чем доводы рассудка. Впрочем, судя по лицу Гатмора, которое все еще носило следы побоев, тот тоже не собирался все плавание сидеть в каюте и вязать носки. Возможно, Рэпу следовало просто держаться поближе к моряку, а уж он найдет лазейки в самые сокровенные места корабля.

Стоял чудесный послеполуденный час; игривые белые облачка резво неслись по синему небу. Начался прилив, вода прибывала; постепенно набирал силу вечерний бриз. Среди мачт и такелажа кричали морские птицы. Запахи смолы и рыбы смешивались с пьянящим, ни с чем не сравнимым ароматом зовущего вдаль морского простора. Джотунны, импы, тролли и даже несколько эльфов сновали по пристани. Носильщики бегали вверх-вниз по трапу, доставляя на корабль последние грузы из пекарен и с рынков Нума. Команда была почти полностью готова к отплытию. Рэп отправлялся в Илрейн, к Литриану и – смилуйтесь, Боги! – к Инос. Но сам факт того, что он находится на борту великолепного корабля, готового к отплытию, возбуждал юношу едва ли не больше, чем мысли об Инос.

– Десять узлов при таком ветре, будь я эльф, – пробормотал Гатмор.

– В этом случае ты бы и одевался по-эльфийски, – сказал Рэп.

Сам-то он был одет именно по-эльфийски, хоть и старался об этом не думать. У краснегарцев были свои требования к одежде: она должна была защищать зимой от холода, а летом от гнуса. Они презирали короткие штаны и рубахи без рукавов. Рэп скорчился в гримасе, взглянув на свои многострадальные руки. Кто когда-нибудь слышал об эльфе с царапинами и шрамами на руках? То-то! А голова? Ее форма была еще глупее, чем дурацкая охотничья шапочка, которую напялил на него Ишист. А кружевной воротничок! Да будь он даже настоящим эльфом с золотистой кожей, ему все равно не подошло бы это пурпурное с желтым одеяние. И на руках его, и на ногах, и на лице яркими красками сияли напоминания о скандале в «Заповедных лужайках» и еще более достопамятные следы общения с тюремщиками. В таком виде он весьма слабо походил на эльфа, и уж тем более – на красивого эльфа.

Другое дело – Куиприан. Этого гораздо больше интересовал его новый костюм, чем вид, открывавшийся с палубы. Он утверждал, что это его первый настоящий костюм, и он был совершенно ошеломлен собственным великолепием. Паренек сам его выбрал: бирюзовые сапожки на котурнах, изукрашенные серебряным кружевом; штанишки и рубашка кроваво-красные с темно-желтым; верхняя накидка в цветочек, расшитая жемчугом, с васильковой оторочкой. Кружева у него были повсюду, включая штанишки. Шапочку его постоянно сдувало ветром из-за гигантского страусового пера, выкрашенного в зеленый цвет.

Но, как ни странно, сам эльф был крайне доволен своим видом. Если бы не зеленое перо, все вообще было бы отлично. Прошло уже целых пять минут с тех пор, как он в последний раз спрашивал Рэпа, нравится ли ему, как он выглядит – нет, правда нравится? – и Куиприан уже подумывал о том, что пора бы спросить об этом снова. Эльф являл собой, несомненно, самое блистательное существо во всем порту, но, правда, и самое беспомощное.

Поближе к корме стояла группа из шести других ярко разряженных пассажиров. Эльфийская общественность Нума вовсе не собиралась доверить все свое достояние ученику Куиприану. Он был ближайшим братом-свидетелем и потому – официальным сопровождающим, но кто-то заслуживающий доверия должен был за ним приглядывать. Главными в этой группе, по-видимому, являлись госпожа Фернсун – управительница городской галереи искусств, которая выглядела лет на двадцать, хотя уже была бабушкой, – и господин Тоалинфен, старший хореограф южнопитмотского балета, танцевавший в молодости перед самим императором. Его лицо едва заметно перекосилось из-за отсутствия части зубов, и опаловый блеск глаз чуть-чуть потускнел, но ни единой морщинки не было на его эльфийской коже и ни одного серебряного волоска в золотой эльфийской шевелюре. Сутулый эльф или эльф с брюшком – такое и представить себе невозможно. Нечестно, подумал Рэп. Когда Тоалин умрет от старости, он и тогда будет выглядеть не старше, чем Рэп сейчас. Настоящий Рэп, разумеется.