Читать книгу "Первая пуля – моя - Сергей Зверев"

– Станислав Петрович? Добрый вечер. К вам с минуты на минуту должны подвезти досье Морозова… Темно-серый «Рено» с номерным знаком…

– Он только что был здесь, – недовольно буркнул Большаков. – Какого черта ты не предупредил меня заранее?

– Не мог с вами связаться. Обрыв на загородной линии.

«А сотовый на что?» – хотел было спросить Большаков, но передумал – ребята и так из кожи вон лезли, чтобы найти какие-нибудь материалы на этого долбаного психиатра. На это ушло гораздо больше времени и сил, чем он планировал. Но, слава богу, в конце концов ребята что-то раскопали…

Попрощавшись с Глебом, он двинулся к выходу, услышав тяжелые шаги охранника, поднимающегося по лестнице. Приоткрыл дверь и, не говоря ни слова, принял из рук охранника темно-синюю папку. Предвкушая, с каким наслаждением будет читать биографию Морозова, этого недоделанного шантажиста, Большаков присел к столу, неторопливо открыл папку и пробежался глазами по строчкам лежащего сверху листка:

«Морозов Олег Михайлович, родился 16 марта 1964 года в Москве. По национальности русский. Родители: Морозова Анна Федоровна и Морозов Михаил Поликарпович, по образованию художники-реставраторы. Погибли в 1995 году в результате несчастного случая при реставрации церкви в Калужской области. С 1981 по 1983-й служил в рядах Вооруженных Сил СССР. В 1984 году поступил в медицинскую академию имени Сеченова…» Едва сдерживая зевок, Большаков перевернул страницу – биография Морозова, вопреки ожиданиям, оказалась самой заурядной. Неожиданно его внимание привлекла знакомая фамилия – Малахова. Согласно досье, в 1991 году О. М. Морозов и Л. М. Малахова подавали заявление в ЗАГС Бабушкинского района, но по неизвестным причинам их свадьба не состоялась.

«Если мне не изменяет память, Малахова – девичья фамилия Димкиной жены… И инициалы сходятся! Черт, неужели Морозов и Людмила когда-то подавали заявление в ЗАГС?.. – Большаков удовлетворенно улыбнулся. – Что ж, это многое объясняет. По крайней мере теперь мне ясно, зачем он „копал“ под Заславского… Патриотизмом, по-видимому, тут и не пахнет. И все-таки, на что этот идиот рассчитывал, когда собирал компромат?..»

Так и не ответив на этот вопрос, Большаков вновь углубился в изучение досье:

«В 1991 году Морозов, оставив учебу в аспирантуре (специализация – психиатрия), завербовался по контракту в Чечню. Работал в военном госпитале под Грозным. По отзывам сослуживцев, во время боевых действий показал себя с самой лучшей стороны – смел, решителен, способен мгновенно реагировать на ситуацию. Однако вместе с тем склонен к глубокому аналитическому мышлению, умеет вживаться в любую среду и легко налаживать контакты. В 1995 году, по-видимому, в связи с трагической гибелью родителей, прерывает контракт и уезжает в Новосибирск, где до прошлого года проживала его троюродная тетка, Сергеева Фаина Федоровна, адвокат по образованию (умерла в 1999 году от инфаркта). В том же 1995 году в Новосибирске вместе с Яблоковым К. П. – бывшим начальником уголовного розыска – создает детективное агентство „Барс“. По оценкам специалистов, это одно из лучших региональных агентств, специализирующееся на добывании компромата. К его услугам прибегают многие российские политики, бизнесмены, чиновники и представители силовых структур. Благодаря умению Морозова вживаться в любую среду самые сложные дела он ведет лично. По непроверенной информации, принимал активное участие в расследовании дела Аэрофлота, был задействован в мероприятиях, повлекших за собой снятие с должности генерального прокурора Скуратова…» Большаков несколько раз перечитал последние строчки, пытаясь вникнуть в их смысл. «Он что, работал на администрацию президента?.. Но это же невероятно!»

От вспыхнувшей в мозгу догадки потемнело в глазах – если Морозов «копал» под Заславского, выполняя чей-то заказ, значит, все гораздо серьезнее, чем Большаков мог себе представить. Если все, что написано в этом досье, – правда, то крутой профессионал (каким являлся Морозов) не мог держать у себя в доме материалы расследования. Наверняка он имел не одну, а несколько копий, и скорее всего эти копии давно лежат на столе у заказчика.

«А это значит, что кому-то известно обо мне все!.. Пожалуй, в таком дерьме я не сидел уже лет десять. Если этот заказчик из нашего ведомства, моя карьера висит на волоске… И выборы не помогут!» Впервые в жизни Большаков позавидовал Димке Заславскому – тот был мертв, и, значит, на нем не лежало никакой ответственности за происходящее.

Усилием воли он заставил себя вернуться к досье:

«За время работы в детективном агентстве у Морозова выработался своеобразный стиль: втираясь в доверие к обслуживающему персоналу интересующего его лица (прислуга, охранники, секретари), добывает информацию через них. Благодаря знанию психологии и владению приемами гипноза у него никогда не бывает проколов. Не боится работать без прикрытия. Среди своих сотрудников имеет прозвище Волкодав. Никогда не носит с собой оружия и не терпит насилия.

В Москве Морозов прописан по адресу: Волочаевская, 19—165. Месяц назад устроился работать по специальности в психиатрическую больницу имени Кащенко, что косвенно указывает на то, что в данное время Морозов работает над новым заданием. Попытки выяснить суть этого задания и имя заказчика через сотрудников агентства „Барс“ не увенчались успехом…»

– Твою мать! – сквозь зубы процедил Большаков и резко захлопнул папку.

«С какими же идиотами я работаю!.. – подумал он. – Моих аналитиков надо гнать к чертовой матери!.. Захотели узнать информацию через сотрудников „Барса“, агентства, которое создавал сам Морозов! Да они костьми лягут, но не выдадут своего босса… Если у кого и можно вырвать имя заказчика, то только у самого Морозова!»

Пододвинув к себе телефон, Большаков рывком снял трубку и набрал номер оперативного отдела.

– Подполковник Большаков, – представился он. – Примите ориентировку по всей Москве на Олега Михайловича Морозова, 1964 года рождения. Подозревается в убийстве сотрудника ФСБ. Фотографию и адреса возможного местонахождения подозреваемого найдете в отделе информации… Да, брать только живым… При задержании доставить на явочную квартиру в Кузьминках и немедленно связаться со мной.

* * *

Об убийстве Дмитрия Заславского Олег узнал из выпуска утренних новостей. Признаться, это стало для него не такой уж большой сенсацией – он давно ожидал подобной развязки. Единственное, что настораживало, – какого черта Большаков все еще находится на свободе? Ведь дураку понятно, что к убийству своего бывшего партнера он имеет самое непосредственное отношение.

Впрочем, Олег никогда не вмешивался в дела своих заказчиков. Работу он выполнил на пятерку с плюсом, достал все, о чем его просили, и теперь ему не оставалось ничего другого, как с чистой совестью возвращаться в Новосибирск. Однако на душе было неспокойно. Ему казалось, что в процессе расследования он упустил что-то важное, что дело Заславского—Большакова не такое простое, как думалось с самого начала, что в нем существуют подводные течения. Однако у него уже не было возможности что-то подкорректировать. Вчера он в последний раз увиделся с заказчиком, получил остаток гонорара и по-военному четкие инструкции – навсегда забыть об этом расследовании…