Читать книгу "Темные тайны - Гиллиан Флинн"

— Я знаю, почему он попал в беду, — произнесла Мишель особенно вкрадчиво. — Из-за секса.

Пэтти вывел из себя этот сюсюкающий тон заядлой сплетницы: сейчас по всему Киннаки люди точно так же судачат об их семье. Она гневно развернулась и схватила Мишель за руку резче, чем собиралась.

— Что ты хочешь сказать, Мишель? Что значит — ты знаешь?

— Ничего, мама, ничего, — залепетала Мишель. — Я сказала, что не знаю. — Она разразилась громким плачем, как делала, когда сама попадала в передрягу и знала, что не права.

— Бен твой брат, не смей говорить о нем плохо. Ни в семье, ни, естественно, в каком бы то ни было другом месте. А это означает — ни в церкви, ни в школе, нигде.

— Но, мам… — начала Мишель, не переставая плакать. — Я его не люблю.

— Не говори так.

— Он плохой, он делает плохие вещи, все в школе знают…

— Что знают, Мишель? — Пэтти почувствовала, что у нее горит лоб, и пожалела, что рядом нет Дианы. — Не понимаю, о чем ты говоришь. Хочешь сказать, что Бен сделал что-то… плохое… с тобой?

Ну вот, а ведь она поклялась себе ни за что на свете не задавать этот вопрос, потому что сама мысль об этом — предательство по отношению к Бену. Когда ему было лет семь-восемь, он ночью частенько залезал к ней под одеяло, и она просыпалась оттого, что он гладил ее по волосам или прикладывал ручки к груди. Невинные, но смущающие движения; как стыдливая девица, она в ужасе срывалась с кровати и в панике бежала прочь. «Нет-нет, к маме так нельзя прикасаться». Но у нее ни разу до сих пор не возникало подозрения, что Бен мог что-то сделать сестрам. Вопрос повис в воздухе, а Мишель между тем волновалась все больше, поправляла огромные очки на курносом носу и плакала.

— Прости меня, Мишель, я на тебя накричала. Бен попал в беду. Скажи, делал ли он что-нибудь такое, о чем я должна знать?

Нервы у Пэтти были на пределе, ею овладевала жуткая паника, сменявшаяся странной отчужденностью. А сейчас в ней взлетающим самолетом поднимался страх.

— Сделал что?

— Может, как-нибудь странно прикасался… ну, не как брат?

Мотор заглох, и самолет теперь парил в свободном полете.

— Он ко мне прикасается, только когда толкает меня, или дергает за волосы, или швыряет, — пустилась в жалобное перечисление Мишель.

Господи, какое облегчение…

— Что о нем говорят в школе?

— Он дурак, прям противно. Его никто не любит. Да ты посмотри, что там у него в комнате. Какую-то ерунду собирает.

Она решила было прочесть Мишель нотацию о том, что в комнату Бена без его разрешения входить нельзя, но тут же остановилась, вспомнив, о чем говорил Коллинз: органы животных в пластиковых контейнерах. Извлеченные и высушенные недавно, открываешь крышку, и в нос ударяет дикая вонь.

— И что же там у него? — Пэтти поднялась с места.

Она пошла по коридору, как всегда зацепившись за проклятый шнур, змеившийся из его комнаты, миновала дверь с навесным замком, свернула налево, мимо спальни дочерей, и вошла к себе. Повсюду высились кучи носков, джинсов, туфель.

В тумбочке у кровати она обнаружила конверт с надписью: «В случае крайней необходимости» — наклонным почерком Дианы с вытянутыми в длину буквами, как у мамы. Внутри лежали пятьсот двадцать долларов. Неизвестно, когда и как Диана умудрилась их здесь оставить, но Пэтти обрадовалась, что не знала о деньгах, иначе Раннер почуял бы, что деньги есть и что она их от него скрывает. Она сунула конверт обратно и вытащила болторез, который купила несколько недель назад, просто на всякий случай, чтоб был под рукой, — вдруг понадобится попасть в логово сына. Ей было стыдно. Она пошла назад мимо спальни девочек, больше похожей на ночлежку для бездомных, потому что кровать не стояла только у стены с дверью, и представила, как морщатся копы («Они все здесь спят?»); в нос ударил запах мочи: прошлой ночью кто-то из них описался. Или позапрошлой.

А не поменять ли простыни прямо сейчас? Ладно, потом, и она направилась к комнате Бена, немного постояла возле старой наклейки с фендеровской электрогитарой, которую он почти соскреб. В какой-то момент она почувствовала такую слабость и головокружение, что почти решила никуда не заглядывать. Вдруг она наткнется на фотографии, свидетельствующие о чем-то ужасном?

Щелк — и замок упал на ковер. Дочки, как вспугнутые олени, высунули головы из гостиной, она закричала на них, чтобы шли смотреть телевизор. Про телевизор пришлось повторить трижды, прежде чем Мишель тоже наконец скрылась за дверью.

Кровать Бена стояла неубранной, из-под кучи сваленных на ней свитеров и джинсов выглядывало смятое постельное белье. Остальная часть комнаты смотрелась лучше. На письменном столе аккуратными стопками лежали тетради и магнитофонные кассеты, стоял старый-престарый глобус, который когда-то принадлежал Диане. Пэтти крутанула его, оставив пальцем метку на пыльном шаре где-то возле Родезии, и начала перелистывать тетради. Они все были исписаны названиями групп: «Эй-Си/Ди-Си» со стилизованной молнией внутри, «Веном», «Железная дева». В тетрадях Бен рисовал пентаграммы и записывал стихи об убийствах и о Сатане.

Ребенок мой,

Но мой ли, право?

Страшнее планы Сатаны:

Убить младенца, мать убить,

Найти еще — и тоже умертвить.

К горлу подступила тошнота. Она судорожно перелистала другие тетради, а когда взялась за последнюю, она раскрылась посередине. Страницы были изрисованы шариковой ручкой: вагины с проникающими внутрь руками, матки с демонически улыбающимися существами внутри, рассеченные надвое беременные женщины с вываливающимися из них младенцами.

Она присела на стул, чувствуя головокружение, и продолжала листать, пока не наткнулась на страницу с девчачьими именами, написанными в столбик: Хизер, Аманда, Бриана, Даниэла, Николь, и потом все более готическим шрифтом на разные лады и с разной орфографией имя «Крисси» — Крисси, Хрисси, Кристи, Крисси Дэй, Крисси Дэй, Крисси Ди Дэй, Крисси Д. Дэй!

Крисси Дэй внутри сердечка.

Пэтти положила голову на прохладный стол. Крисси Дэй. Будто он собирается жениться на маленькой Крисси Кейтс. Бен и Крисси Дэй. Не об этом ли он думал? Не это ли позволяло ему чувствовать, что в том, как он с ней поступает, ничего страшного нет? Может, он даже представлял, как приглашает ее домой, чтобы мама познакомилась с его подружкой? А еще Хизер. Так зовут дочь Хинкелей; она тоже была у Кейтсов. А остальные имена? Это тоже девочки, которых он совратил?

Голова стала очень тяжелой, ей вообще не хотелось двигаться. Она бы так и лежала прямо здесь, головой на столе, пока кто-нибудь не скажет ей, что делать дальше. У нее это хорошо получается, она ведь иногда часами сидит на стуле и клюет носом, как старуха в доме престарелых, и вспоминает детство, когда родители составляли для нее список того, что она должна сделать, говорили, когда ложиться спать, когда вставать, что делать днем, и никто никогда не просил ее принимать решение самостоятельно. Она смотрела на самолетики на смятом, несвежем постельном белье на кровати Бена, вспоминая, что почти год назад он попросил для себя другое белье — простое, но тут ее взгляд упал на торчащий из-под кровати край пухлого свертка.