Читать книгу "Броквен. Город призраков - Александра Трошина"

теперь в этом аромате чувствовалась лимонно-едкая кислинка приближающейся Ночи Активации. В мощных голосах «Лакримозы» мне чудился тяжёлый Похоронный марш в исполнении самого Отца…

Но успокаивала та мысль, что, возможно, у Отца пальцы не из того места растут.

Хоть какая-то слабость у этого существа!

— Что-то слишком тихо, как в могиле.

Раздался скрипучий голос Керча. Волны вдруг встрепенулись, принявшись щекотать седые волосы и смахивать испарину на лысой голове. Ребята, до этого занимавшиеся моим любимым ничем, оживились. Кроме Мартиссы, она не сразу отреагировала из-за полного погружения в писательскую деятельность. Откуда-то появившееся чернила, фиолетовое перо и пергамент парили в воздухе, подчиняясь де Лоинз. Её настолько поглотил процесс, что она чуть не продырявила пергамент от напора руки и неожиданного возгласа.

— Случилось чего, мистер Керч? — Марти сглотнула, поправляя чёрную прядь волос.

Я почувствовала напряжение со стороны Кёртиса. Он даже вздрогнул от хруста чипсов, которые активно поедали Телагея и Эйдан. Тайлер сбросил рюкзак с плеч, ссутулился, облокачиваясь о бортик и облизывая желтоватые крошки каждый раз, когда подносил чипсу ко рту. А Тела чуть было не рассыпала горсть, что удерживала в маленьких ладошках. Шерстка Юнка покрылась солью и специями. Ребята лишь косо поглядывали на тёмный силуэт в будке.

— Вы что-то заметили? — встревоженно спросил Револ, а руки его уже тянулись к лежащему дробовику.

Я принялась осматриваться, волны заскользили по светящейся реке, что содрогалась от рёва мотора. Мы плыли вдоль гор, усеянных знакомыми голубыми цветами. В них игрались призрачные рыбки, охотились лисы. Вокруг никого не было, кроме нас. Лишь маяк на одном далеком пригорке указывал нам дорогу, покачиваясь и точно моргая.

— Да успокойтесь вы! — морщинистая синяя рука старика протянула через дверку шестиструнную гитару из белого дерева. — Радио у меня заглохло, а музыку послушать хочется, сам я не могу пока. Кто-нибудь умеет хоть что-то брямкать?

Лицо Кёртиса исказилось в недоумении. С этими всплесками у нас сдали все нервы.

— И это все, что вы хотели сказать? — Кёрт уронил ружьё. Тела и Эйдан застыли с открытыми ртами и чипсами в руках, смотря то на Револа, то на гитару.

— Вы его напугали, мистер Керч! — пискнула Мартисса растерянно. — Надо же…

— Черт, так бы с самого начала и предложили! — Кёртис громко охнул, беря гитару и садясь по-турецки.

Эйдан чуть не подавился чипсами.

— Так ты ещё и играть умеешь?! — кашляя, словно умирающий тюлень, поинтересовался он, пока Тела долбила его по спине.

— Немного песен знаю… — замялся Керт, ловко перебирая по струнам пальцами. — Давайте-ка успокоимся, присядем и… послушаем мои «брямчания».

— Творческий вечер с Кертисом Револом? — я усмехнулась, подсаживаясь к Эйдану. Тот быстренько достал плед, укрывая дрожащую от речного холода меня.

— Получается, что да, — хохотнул Кёртис, попутно настраивая гитару.

Мартисса, придерживая сиреневые подолы платья, аккуратно присела и принялась застенчиво покусывать губу.

— А я… немного пою, — Марти подняла плечи, часто моргая. — Знаете, я так соскучилась по своим маленьким концертам в тавернах, что иногда пою от скуки даже в ванне! Не против, Кёртис?

— Не против, Кёртис? — к Револу прижалась Телагея, блестя от возбуждения.

Кёртис улыбнулся во все зубы, хлопая по гитаре.

— А давайте! Пускай весь призрачный Броквен слышит голоса своих истинных спасителей! Э-э-э-о-о!

Громкий возглас Кёрта, казалось, сотряс горы с шепчущимися цветами, он проскакал по воде, словно камень блинчиком. Раскатистое оглушающее эхо призрака, чьё сердце отчаянно требовало перемен, наверняка услышали мертвяки.

— Лучше играй давай! — буркнул с каморки старик. — Тебе тут не перекличка с местной живностью.

— Да-да, уже начинаем.

Кёртис важно кашлянул, прошёлся длинным пальцами по вибрирующим струнам. Затем он завис, смотря по сторонам.

— А что играть будем? — вопросил он то ли у самого себя, то ли нас.

Приготовившиеся Мартисса и Телагея тоже окаменели.

Эйдан скрутил пакет с оставшимися чипсами, тут же беря Эйнари и проводя пальцем по серебристому покрытию. Он блаженно вздохнул, мечтательно прикрывая глаза. Задрожали слегка ресницы от холода, языком провёл по потрескавшимся бледноватым губам.

— Не думал, что когда-нибудь это скажу, но давайте такое… душевное, — Тайлер почесал затылок, не скрывая маленькой улыбки. Я, если честно, немного удивилась, ведь, судя по выцветшим виниловым пластинкам «Pixies» и «Mother Mother» под его кроватью чувствовалось, что этот мальчишка не любит грустить под лирику. Но, заметив мой изумлённый взгляд, Эйд спокойно пояснил: — Не знаю как вы, но я… немного устал. Я столько смертей, отчаяния и боли в жизни не видал. Да, Этис прекрасен, Кабак весел, Лайланд эстетичен, но я испытываю тревогу, когда понимаю, что всю красоту создал Оте… чественный правитель ради одной цели. Смотря на эти зеленые цепи и вывернутые кости и пасти, я жутко переживаю за бабушку. Да что уж там, я переживаю за нас, за тёть Джей, за город. Поэтому… хорошо было бы отвлечься и насладиться доброй музыкой. Хотя бы немножко.

Вдумавшись в пояснение Эйдана, я поняла, что нам всем действительно нужно выбиться из колеи, расслабить мышцы и не искать лапу с перстнями в каждом кусте. Попробовать разглядеть что-нибудь прекрасное и невероятное, что я увижу лишь раз. Дорожить моментами с теми людьми, с которыми успела познакомиться. Я привязалась к блеянию Юнка, холодку Телагеи, заботе Кёртиса и даже Мартисса успела стать для меня той, кто напомнил, как приятно любить всем сердцем. Я и глазом моргнуть не успею, а они уже там, где им будет хорошо. А какая-нибудь лирика под гитарку нас ещё лучше сблизит.

— Ах, какая чудесная идея, Эйдан! — с придыханием произнесла Мартисса.

— Поддерживаю! — Кёртис поерзал на месте, ещё раз кашляя. — «Рассвет» кто-нибудь знает, девочки? Её, конечно, перестали крутить по радио ещё давно, но…

Марати взвизгнула, часто захлопав в ладоши. Ямочки украсили прелестное круглое личико.

— Я знаю, я знаю! — задыхаясь, сказала Тела. — Это одна из моих любимых Броквеновских песен.

— Ой, это же мое! — Мартисса охнула, раскрасневшись. Поглощаемая взглядами распахнутых блестящих очей, де Лоинз вжалась в борт. — Ээ… с приходом Отца и песни мои тоже отменили, и все забыли их… Я так рада, что кто-то её помнит!

— Мне она так понравилась, что я даже на слух выучил, — признался Револ, горделиво выпрямляясь.

— Я буду петь вторым голосом! — провозгласила Телагея, потирая ручки.

— Тогда я первым! — кажется, глаза Мартиссы наполнились искорками.

— Ну, сыграем же!

Сначала несколько секунд провисала тишина, а потом… Кёртис заиграл нежную умеренную мелодию, аккуратно перебирая пальцами поддающиеся чувственным движениям струны. Зазвучал тонкий и слегка дрожащий голос Мартиссы, за которым, как эхо, следовал тихий и задумчивый голосок Телагеи:

«По утру соловушка