Читать книгу "Русская пятерка. История о шпионаже, побегах, взятках и смелости - Кит Гейв"

рубил головы своим врагам. – Никогда не думал, что увижу это, – добавляет Кармайкл. – Да и москвичи из тех, кто в курсе, тоже очень рады.

Среди них был Андрей Чурсаков – сержант кремлевской стражи, державший в руках фотографию с автографами Славы Фетисова, Игоря Ларионова и Славы Козлова, на которой они позировали с кубком. Он был потрясен количеством звезд на этом снимке и сокрушался, что большинство лучших российских хоккеистов уехали в НХЛ.

– Я теперь хоккей уже не так часто смотрю, – объяснял Чурсаков. – Все же уехали. Но я начал смотреть НХЛ, чтобы следить за ними. Повешу эту фотографию у себя дома, на самом видном месте.

Игроки фотографировались по всей площади, а Козлов как самый молодой из этой троицы таскал повсюду кубок. На всех были свитера «Ред Уингз». Помимо этого Фетисов обвесил себя и другими ценными наградами, включая золотые медали. Люди не могли оторвать от ребят взгляд. Они смотрели не на кубок, а на тех, кто составлял ему компанию.

«Господи, это что, Фетисов?» – перешептывались в толпе. «Да! Это Фетисов. А вон Ларионов!» Людей вокруг становилось все больше и больше. Слава и Игорь подарили столько радости российским болельщикам – золото чемпионатов мира и Олимпиад, а теперь еще и Кубок Стэнли. И вот звезды среди своих почитателей на Красной площади.

– Здорово увидеть здесь столько наших болельщиков, – сказал Ларионов, заметив любопытные взгляды, которые люди бросали на его трофей. Он расписывался на всем, что ему подавали, – на футболках, пачках сигарет и даже на тысячерублевой купюре.

Фетисов видел радость в глазах людей на Красной площади. Он понял, что не зря настаивал на том, чтобы руководство НХЛ разрешило ему отправиться в этот тур с Кубком Стэнли.

– Когда я вижу улыбки на лицах людей, то понимаю, зачем мы сюда приехали, – сказал он в тот день.

Почти двадцать лет спустя улыбки – это то, что он помнит лучше всего о днях, когда гостил с кубком в России.

– Я вам говорю – с момента, когда мы встретили кубок на летном поле международного аэропорта, все люди улыбались, – уверяет Фетисов. – Улыбались таможенники, полицейские и сотрудники аэропорта. Видишь эти улыбки и понимаешь, сколько радости мы принесли людям.

А больше всех был рад Александр Максимович Фетисов – отец Славы. Ему было шестьдесят пять, когда кубок прибыл в Москву.

– Я так горжусь Славой, потому что теперь он выиграл в хоккее всё, – говорит Фетисов-старший. – Он идет по Красной площади с Кубком Стэнли!

Отец и сын позировали для фото с другими игроками, а также с нами – немногочисленными журналистами – на фоне Мавзолея Ленина. Слава был в прекрасном настроении, когда я осторожно спросил его насчет того, чтобы отвезти кубок в «Голодную Утку».

– Мы тут один дикий и безбашенный клуб в Москве нашли. Не хочешь съездить туда с кубком, Слава? – спросил я. Затем пояснил, что владелец заведения – канадский экспат, который был ярым поклонником «Ред Уингз» и обещал, что весь клуб будет чествовать победу «Детройта», если туда приедет Кубок Стэнли.

Я сказал Фетисову, что фамилия владельца – Стил и что он готов потратить не менее десяти тысяч долларов для создания надлежащей атмосферы в стиле «Детройта». Он даже хотел чемпионские баннеры «Ред Уингз» повесить в своем баре – 1936, 1937, 1943, 1950, 1952, 1954, 1955… И первый после сорокадвухлетней засухи – 1997 год.

Помимо этого он планировал почтить величайших хоккеистов в истории клуба – тех, чьи игровые номера были выведены из обращения и висели под сводами арены: № 1 – Терри Савчук, № 7 – Тед Линдсей, № 9 – Горди Хоу и № 12 – Сид Абель. Баннеры с их номерами он также повесил бы у себя в клубе. У Стила уже имелась копия Кубка Стэнли, а на разливе было знаменитое, сваренное на огне пиво «Штро» легендарного детройтского завода. Безусловно, охрана в этот день будет усилена. Фетисова, похоже, это впечатлило.

– Да, конечно, почему бы и нет? – сказал он.

– Серьезно? – ответил я. Сам бы я мог назвать несколько причин для отказа.

– Мы приедем. Хочу посмотреть на это место… Давай только после одиннадцати вечера, хорошо?

* * *

Стил нанял бригаду плотников, которые трудились сутки напролет, чтобы привнести колорит Города моторов в московский бар. После Красной площади троица «Ред Уингз» совершила круг почета на льду Сокольников перед матчем сборной российских звезд НХЛ и московского «Спартака» в рамках Кубка Спартака – почетного летнего турнира. В самом матче троица «Детройта» не принимала участия. Там же к 4500 болельщикам обратился мэр Москвы Юрий Лужков.

– Я – не хоккейный эксперт, но уверен, что Кубок Стэнли – один из самых престижных трофеев в спорте, – сказал он. – А наши игроки продемонстрировали за рубежом величие российского хоккея и всего спорта в целом.

Козлов тоже произнес речь.

– Сегодня мы привезли вам Кубок Стэнли, – сказал он собравшимся. – Как видите, это очень красивый трофей.

Однако эту триумфальную и знаменательную поездку никак нельзя считать идеальной по двум причинам – одна была душераздирающая, а другая скорее удручающая. Не приехали двое игроков из прославленной Русской пятерки – Владимир Константинов по-прежнему находился в Детройте и восстанавливался от травм, полученных в автокатастрофе, которая едва не оборвала его жизнь, а лучший бомбардир команды в плей-офф Сергей Федоров отказался от предложения составить компанию своим товарищам.

Он и в начале лета не поехал с ними в Нью-Йорк, где их чествовала огромная русская община. Вместо этого он был замечен на Уимблдоне и в Калифорнии с известной российской теннисисткой Анной Курниковой – она сидела рядом с ним и в красном «Мустанге» с откидным верхом во время чемпионского парада «Ред Уингз». Его репутация пошатнулась среди самых близких одноклубников.

– Я считаю, это его прекрасно характеризует, – говорит Фетисов, ожидавший бо́льшего от молодой звезды. Он стыдил новое поколение российских игроков, которым не надо бороться за свою свободу. – Молодежь сейчас получает огромные деньги и никому не помогает. Им все далось слишком легко.

Фетисов никогда не боялся говорить то, что думает, а потому открыто выступил против молодых игроков – особенно одного из них.

– Я понимаю, почему столько