Читать книгу "Ловец видений - Сергей Лукьяненко"

Между лавочками прячутся крошечные кофейни и пабы, где коллекционеры (рельеф и простецы) обсуждают удачные приобретения за чашкой кофе или кружкой пива. Стоит лишь зайти в такое заведение, и на улице начинает идти мелкий холодный дождь, а хозяин разжигает камин, у которого обязательно найдется уютное местечко…

И что особенно важно: ты никогда не сможешь купить всю свою коллекцию сразу. Ты будешь собирать ее долго, годами, чтобы однажды, на склоне лет, повесить на стену последнюю тарелочку из серии «Китайское чаепитие» или приколоть в альбом редчайший пионерский значок с чернокожим Лениным (ограниченный выпуск, для братских народов Африки, в серию не пошел).

Хороший квартал. Григ любил там бывать. Скучновато, но… как-то ему в последнее время захотелось скуки.

– Что такое деконструкция симулякра? – спросил Григ.

Август-Роберт поднял на него взгляд.

– Это то, что Снотворцы хотят со мной сделать.

– Да, – чуть раздраженно согласился Григ. – Но что это такое? Как происходит? И что с тобой случится после… если это сделают?

Мальчик помолчал.

– Это разрушение с целью понимания. Кати… она была симулякром-подружкой, да?

Григ кивнул. Можно было сформулировать и так. Лифт потряхивало в движении, но, казалось, он начинал снижаться.

– Кто-то из Снотворцев разобрал ее суть, понял, как и для чего она устроена, а потом вывернул наизнанку, переделал. Она стала агентом.

– Ну, это выглядело не так уж и страшно, – воодушевился Григ.

– Кати очень простая, – ответил Август-Роберт. – Вся ее суть была в том, чтобы угождать хозяину. Она боялась только не справиться и попасть в немилость. При деконструкции смысл выворачивается наизнанку, ее целью стал обман. Для этого нужен страх.

– А ты чего боишься? – спросил Григ небрежно.

– Краба-сторожа у Черного Замка. И того, что внутри Замка.

– То есть если тебя подвергнут деконструкции…

– Григ! – выкрикнул Август-Роберт. – Ну ты тупой, да? Я тебе пытаюсь объяснить, что если за меня возьмутся, то сдерут с живого кожу, нарежут на лоскутки и ленточки и… и…

– Ладно, я понял, – смутился Григ.

– Ты решил уже, да? – напирал Август-Роберт. – Сказал себе, что я ненастоящий и надо меня отдать Снотворцам?

– Ничего я не решил! – закричал Григ в ответ. – Да я из-за тебя, засранца, бывшего лучшего друга прибил! И чувствую, что навсегда!

Он замолчал, смущенно осознав, что орет на испуганно моргающего пацана. К тому же – ненастоящего.

– Ладно, будем думать… – сказал он. – Не нравится мне все это!

Лифт мягко стукнулся о землю и остановился. Двери открылись. Григ осторожно выглянул наружу, потом вышел. Мальчишка и собаки – следом.

– Значит, Окраина, – сказал Григ, оглядываясь. – Значит, Креч…

Лифт у них за спиной растаял в воздухе.

Они стояли на узкой брусчатой улочке, застроенной многоэтажными белыми домами – с крылечками, колоннами, полуподвальными этажами, световые люки в которые были прикрыты решетками. На первых этажах окна были большими, но чем выше, тем сильнее уменьшались. Викторианская эпоха, Англия. Но уже очень, очень потрепанная и выветривающаяся. Если бы не фанатичная любовь англичан к своей истории, дома давно исчезли бы.

Впрочем, Август-Роберт при виде этих древних обиталищ оживился и приободрился. Этот тип строений ему явно был знаком.

– Раз нас занесло на Окраину, – сказал Григ, – то надо идти к троллю. Значит, я уже это решил, понимаешь?

– А где он живет?

– Креч сам нас найдет. – Григ откашлялся. – Надо только уметь его позвать…

Он еще раз прочистил горло и немелодично запел:

Растяпы мы, конечно, и разини мы,И нам любая кажется бедаНевероятной и неотразимою,Но как-то все обходится всегда…[3]

– Прошу тебя, замолчи! – проревел Креч. – Замолчи! Иначе не обойдется, клянусь богами Снов! Ну почему ты все время мучаешь хорошие детские песни? Зачем вы все вообще горланите песни?

Откуда появился тролль, понять было невозможно. Видимо, из воздуха. Скорее всего, это было его особенностью Сноходца, такой же, как умение Грига искать и убегать.

– Все знают, что если запеть, то ты выйдешь… – пробормотал Григ. – И мне казалось, что на детские песенки ты лучше реагируешь…

– Я выхожу, потому что у меня хороший музыкальный слух! – рявкнул Креч. – А вы никогда не попадаете ни в ноты, ни в такт! И голоса ни у кого нет! Ясно? Я выхожу, чтобы вас прибить на месте! Иногда так и делаю!

Он покосился на Августа-Роберта. Сказал:

– Привет. Расплющить его, как считаешь?

Август-Роберт задумчиво глянул на Грига и сказал, что, наверное, не стоит.

– Нас уже пытались сегодня прибить, – мрачно сказал Григ. – Давай ты не станешь этого делать?

Но вниманием Креча уже полностью завладели собаки. Он потрепал мастифа, который начал вилять хвостом и ластиться к каменной руке, потом присел перед таксой и внимательно ее осмотрел. Такса угрожающе зарычала.

– Ничего себе! – сказал Креч с восторгом. – Да у тебя Апломбная Такса! К тому же короткошерстная… Она недавно кого-то сожрала?

– Она сожрала Ли, – признался Григ.

Креч с кряхтением поднялся.

– Похоже, разговор у нас будет долгий и невеселый, – сказал он. – Что: спятил наш ловелас?

Григ кивнул, не вдаваясь в детали.

– Всегда этого опасался, – вздохнул Креч. – Идемте. Тебе надо налить чего-нибудь крепкого. Мальчику – укрыться теплым одеялом и выпить горячего какао.

– Я – ненастоящий, я симулякр, – сказал Август-Роберт с вызовом. – К чему мне одеяло и какао?

– Ну так они тоже ненастоящие! – расхохотался тролль. – Я их присню, дурачок! Так что все будет гармонично.

Глава 7. Мрачные планы

В этот раз дом Креча был не под мостом. Он спрятался в глухом внутреннем дворике-квадрате, напоминающем питерские дворы-колодцы. Выщербленные кирпичи с остатками штукатурки, мутные стекла в окнах, кое-где заклеенные крест-накрест рыжими бумажными полосками… Григ поежился, оглядевшись.

Прохода в двор-колодец, конечно же, не было. Но они как-то прошли.

Август-Роберт с любопытством излазил весь дом (Креч не протестовал), после чего и впрямь забрался в кресло, получил плед и здоровенную чашку с какао.

Себе и Григу Креч приснил бокалы с тягучим сладким розовым портвейном. В его бокал влезло не меньше бутылки, но тролля это явно не смущало. Они сидели в полутемной гостиной у потрескивавших в камине дров и пили.