Читать книгу "The Телки два года спустя, или Videoты - Сергей Минаев"

– Ясно, – отвечаю я и закрываю глаза.

Определенно, со мной происходят странные вещи, думаю я перед тем, как уснуть: три года назад я дрался с плюшевой игрушкой, теперь – с геем. Веселый апргрейд. Бытовуха с оттенками нетрадиционного секса. Осталось избить проститутку или трансвестита. Перед тем как окончательно провалиться в сон, я на всякий случай поворачиваюсь спиной к стене... Я не гомофоб, просто анекдот глупый вспомнился, на ночь глядя.

В шесть тридцать утра дверь «обезьянника» заскрежетала и явила нам дяденьку милиционера, с сонными, как у сенбернара, глазами:

– Подъем! – гаркнул дяденька так, что я вскочил, будто подброшенный пружиной, и немедленно ощутил биение сердца где-то у основания шеи.

– Нас во Владимирский централ переводят? – зевая, поинтересовался Хижняк.

– В Бутырку, – мент закашлялся. – Вопросы решать будем?

– Будем, будем, – закивал я.

– Кто? – он протянул руку с двумя абсолютно одинаковыми айфонами.

Я встал, взял у мента свой телефон и минут пятнадцать под его присмотром дозванивался до отца. Еще минут десять у меня ушло на объяснение текущей ситуации. Стоит отметить, что папа оказался весьма содержателен в то утро. Первые минуты разговора скрашивали нецензурные междометия, остальное время – чтение лекции на тему: «Мой сын и его друзья, подонки и наркоманы, как зеркало современного российского общества».

Мент нетерпеливо переминался с ноги на ногу, показывал на часы и сипел о том, что у отца около сорока минут на решение проблемы, а после ментов сменят коллеги, которые немедленно передадут нас следакам («пиздец», «срока´», далее неразборчиво). Я передал отцу эти важные нюансы российской юриспруденции вместе с пересказом инструкции, где ему остановиться, не доезжая до отделения, и как сигнализировать о своем приезде, чтобы облегчить работу сотрудников МВД по идентификации отцовской машины.

После того как детали были оговорены, право на звонок получил Хижняк, который долго и путано объяснялся с собеседником на предмет того, где он, и как его отсюда забрать, перемежая диалог постоянными «ты не волнуйся», «я тебе потом все объясню» и «я тебя тоже»,

– Жене, что ли, звонил? – зачем-то спросил мент.

– Мужу, бля, – буркнул Хижняк, возможно, не преувеличивая.

– С вас станется, – криво усмехнулся тот, забрал наши телефоны и аккуратно запер за собой дверь.

Выпустили нас через час с небольшим. Погода стояла еще гаже, чем накануне, и к дождю прибавился порывистый, пробирающий до стелек в обуви ветер. Мимо нас прошмыгнул хлипкого вида сержант, на секунду задержав цепкий взгляд на Хижняке.

– Сигареткой не угостите? – вопрос Олега прозвучал скорее как утверждение. Мент не удостоил его ответом и юркнул в отделение.

– Как был уродом, так и остался, – процедил Хижняк.

– Кто?

– Одноклассник мой. Вот же тесен мир!

– Да ладно! Нам бы его ночью встретить.

– Думаю, тогда бы тариф был раза в два выше.

– Почему?

– Одно дело в удаленном доступе скролить на «Одноклассниках» дорогие иномарки людей, которых весь класс считал неудачниками, а другое – встретить их наяву. Особенно когда на тебе погоны.

– Весело! – Я вытащил из кармана мобильный, мазнул глазами пять непринятых вызовов от отца. – Начинаешь убеждаться в справедливости поговорки «Полстраны сидит – полстраны охраняет».

– Давай только без патетики, а? – Олег поднял воротник пиджака. – Я, конечно, понимаю, теперь у нас есть все основания подпевать в такси радио «Шансон», но думаю, мы как-то попытаемся прожить без него. Сложно, но мы ведь справимся?

– Кстати о такси. Твой... приятель приехал? Подбросите меня, а то мне с отцом сейчас... сам понимаешь.

– Легко, – Хижняк кивнул в сторону стоявшей метрах в десяти желтой «Шкоды-Фелиция».

– Спасибо.

Навстречу нам из машины вылез субтильный юноша, крашеный черно-желтыми прядями и выглядевший в своих узких джинсах, приталенном пиджаке и серой футболке, будто с показа Comme des Garзons. Он бросился к Олегу, но заметив меня, остановился в метре от него, скромно потупил глаза и что-то сказал одними губами. В очередной раз позвонил отец, дав мне повод отойти в сторонку и не смущать эти два разлученные застенком сердца.

– Да, папа, – ответил я.

– Ты вообще понимаешь, в какое положение ты меня ставишь, бла-бла-бла-бла-бла, – заверещала трубка.

– Да, папа.

– Ты думаешь, а-а-а-а-а-а-а!!!

– Нет, папа.

– А если бы у-у-у-у-у-у-у!!!

– Это было бы ужасно, папа.

– Я тебя жду в машине, это (детальные объяснения, словно Google Maps смотришь).

– Я не могу, папа.

– Почему?

– У меня друзья в машине.

– Значит, когда тебе удобно, у тебя друзья, а отец нужен только а-а-а-а-а-а-а-а!!!

– Папа, я тебе потом все объясню.

– Я тебя больше не хочу слушать!

– Я тебе, правда, потом все объясню.

– И видеть в ближайшем будущем тоже!

Заставив себя выслушать все его гневные тирады практически до конца, провожу быстрые переговоры о временном прекращении огня и обещаю увидеться с ним завтра, поклявшись в противном случае исчезнуть из его жизни, как подвид ядовитых насекомых.

Хижняк курит и томно смотрит, как его друг снимает пиджак, аккуратно складывает и убирает за подголовники заднего сиденья. У Хижняка извиняющийся взгляд, а глаза мальчика мечут молнии. Видимо, мальчик только что закончил гневную отповедь, раскрасив ее собственными страданиями и, возможно даже, упомянул что-то про его, Олега, вечное раздолбайство и жестокосердие по отношению к любящим людям. И он открыл было рот, чтобы продолжить, но Хижняк так картинно курил и улыбался, а мальчик так порывисто ловил свое отражение в боковых зеркалах, что несмотря на его раскаченные бицепсы и двадцатитрехлетний возраст, становилось понятно, кто тут звезда, а кто красивая, истеричная, но все-таки домохозяйка. – Ты вперед или назад? – Хижняк щелчком избавился от окурка. – Назад, – ответил я, садясь за водителем. – Я – Андрей, спасибо, что подбросите! – Дима, – не оборачиваясь, ответил мальчик стальным голосом и завел двигатель. – Ну что, «Шансончик» поставим? – предложил я, отчего Дима, кажется, вжался в кресло. – Непременно, – Хижняк сел рядом со мной, подался всем телом вперед и включил компакт-диск. Через несколько минут мы неслись по Садовому кольцу, и я курил, прижавшись к двери, стараясь избегать ненужных прикосновений в довольно тесном салоне «Шкоды».

Мы с тобой не пара,

Я об этом знала, я об этом знала,

С самого начала я об этом знала,

Но в глаза тебе прямо не сказала, —