Читать книгу "Ты будешь мне стеной - Мариана Запата"

Нельзя ожидать, что кто-то будет больше заботиться о тебе, чем ты сам.

Собрав всю свою зрелость, я приказала себе не быть ребенком. Я не могла себе этого позволить, как бы ни хотела. Так что с усилием выдавила:

– Привет, Сьюзи, привет Рики, – обращаясь к сестре и к ее муженьку-наркоману, тому самому, который оставил на мне синяк и чуть не получил за это ногой по яйцам.

Не успела эта мысль прийти мне в голову, как огромное тело, стоящее рядом со мной, примерзло к месту. Не глядя на него, я знала, что оно стало как камень. Чувствовала это.

– Это он? – спросил Эйден низким голосом, от звука которого волосы на моей шее зашевелились.

– Кто? – хватило у меня тупости переспросить.

– Парень, который оставил синяк на твоей руке.

Выражения моего лица было достаточно, чтобы Эйден все понял. Не успела я обдумать ответ, типа «о, да, это тот самый ублюдок», как мускулы на щеке Эйдена дернулись. И он пошел. Длинные ноги мгновенно преодолели расстояние в пару метров, отделяющих нас от Сьюзи. Прежде чем я успела сказать хоть слово, чтобы остановить его, намекнув, что Рики не стоит того, чтобы тратить на него даже каплю энергии, Виннипегская Стена вплотную подошел к мужу моей сестрицы, буквально пригвоздив к месту этого парня ростом под метр восемьдесят. Учитывая, что Эйден ни к кому никогда особо не приближался, сложно было понять, насколько он огромен. Сейчас разница между ним и этими двумя впечатляла. По сравнению с Эйденом они казались настоящими гномами.

Но не осознание его истинной величины так поразило меня, а реакция профессионального атлета, находящегося на пике карьеры. Я никогда еще не видела его таким собранным. Он дышал через нос, как проклятый дракон. Даже через худи было видно, как напряжены его мускулы, и я не помнила такого вызывающего выражения на его лице. А уж я-то повидала все оттенки раздражения и неудовольствия на этой физиономии. Но это било их все.

Эйден был взбешен. Взбешен. Король контроля был готов разорвать на куски бойфренда, или мужа, или как там его моей дражайшей сестрицы.

А то, что я услышала от него в следующую секунду, порвало меня в клочья.

Виннипегская Стена посмотрел вниз, на мужика гораздо меньшего, чем он, роста и максимально холодным и нейтральным тоном заявил:

– Тронешь мою жену еще раз, и я сломаю каждую косточку в твоем убогом теле.

Моя жена, а не Ванесса. Он назвал меня своей женой.

И тут он выругался. Из-за меня. Защищая меня. Он произнес слово на букву «б», и оно стало для меня самым романтичным на свете…

Затем он устремил ядовито-драконий взор на мою сестру, которой вдруг явно захотелось, чтобы на ее месте был кто-то другой. Эйден не произнес ни слова, но я кожей почувствовала отвращение, которое он испытывал. Физически можно было ощутить, какого рода слова крутятся у него на языке. Уверена, что до Сьюзи они тоже долетели.

И тут, в этот момент, до меня дошло, что я чуточку влюблена в Эйдена. Это не то примитивное влечение, которое я испытывала к нему в прошлом, а другое. Совсем другое…

Черт…

Черт, черт, черт!

«Серьезно? – спросила я себя. – Ты, мать твою, серьезно, Ванесса?»

Глава 23

В полдень понедельника дверь хлопнула как раз в тот момент, когда я сохраняла на компьютере один из проектов.

Никто из парней не должен был приехать так рано.

Зак, накануне вернувшийся из Южного Техаса, обычно пропадал на тренировке до трех или четырех часов. Эйден по понедельникам не приходил раньше трех. Это был самый короткий тренировочный день на неделе, но после игры в День благодарения и последовавших за ней выходных нельзя было ожидать, чтобы он пришел сегодня раньше. По понедельникам они встречаются с наставниками, потом тренируются, потом просматривают и разбирают последнюю игру.

Так кто, черт возьми, сейчас дома? И почему?

Я встала и крикнула:

– Кто там?

Не получив ответа, я рысью спустилась по лестнице и, зайдя на кухню, замерла, обнаружив там Эйдена, пьющего воду из стакана.

– Что, ради всего святого, случилось с твоим лицом?

Увидев пурпурный кровоподтек, тянущийся вдоль его челюсти, я почти заорала.

Эйден поставил стакан на стойку и смерил меня спокойным взглядом.

– Я в порядке.

Он нагло врал. Я обошла стойку.

– Я не спрашиваю, в порядке ли ты. Что, черт возьми, случилось?

Не ответив, он подставил руки под струю воды над раковиной и плеснул водой в лицо. Какого черта он натворил? Эйден редко вступал в драки. Господи, он объяснил мне, почему обычно избегает их, и я не знаю причины достойнее. У него совсем не взрывной характер. Разозлившись, он обычно весь день раздраженно слоняется туда-сюда.

Дождавшись, когда Эйден вытрет лицо, я достала из холодильника пакет со льдом и вздрогнула, когда он убрал полотенце и выставил на белый свет синяк, который через несколько часов обещал занять приличную часть физиономии.

Поняла ли я, что он пытается избежать разговора о том, что случилось? Разумеется. Но мне было плевать…

Протянув пакет со льдом в тот момент, когда Эйден отбросил в сторону бумажные полотенца, я отошла на шаг в сторону, снова всмотрелась в его лицо и с недоверием спросила:

– На тебя напали?

– Что?

Эйден нахмурился и поднял глаза вверх. Он был оскорблен. По-настоящему.

– Нет, – рявкнул он, но совсем не злобно.

– Ты уверен? – помедлив, переспросила я.

Разумеется, он был огромен, конечно, обладая такой силой, он справился бы с девяноста девятью процентами нападавших, но, если бы на Эйдена набросилось несколько чуваков, немногим уступавших ему в размерах, они вполне могли бы побить его.

Прижимая к челюсти пакет со льдом, он слегка покачал головой, ресницы презрительно затрепетали.

– На меня никто не нападал.

Его уверения не успокоили, а только еще больше разозлили. Я дотронулась до его руки.

– Расскажи, что случилось, Эйден.

– Ничего.

Ничего. Я недоверчиво вздернула правый уголок рта.

– Так ты сам себя избил?

Выразительный кашель сказал больше, чем «нет».

– Тогда…

Я замолчала, но сдаваться не собиралась.

– Не хочу говорить об этом.

Ну, это я с самого начала поняла. Но каким бы упрямым он ни был, я тоже не фунт изюма. Я не собиралась оставлять все просто так, потому что он явно подрался с кем-то из команды. А это означало, что наступил конец света. Эйдену было глубоко наплевать на все, что говорят ему или о нем товарищи по команде.