Читать книгу "Такси для ангела - Виктория Платова"

— Как, вы сказали, его зовут?

— Гай Маттиоло.

— Вы с ним знакомы?

— Господи, как я могу быть с ним знакома! — Teaпопыталась вырваться из цепких лап толстухи, но лишь запуталась в них ещебольше. Раздувшаяся паучиха Минна знала толк в беспечных мухах, принадлежащих кафро-русскому подвиду Тропининых-Мкамбе. Обездвижив жертву, она неожиданно таксильно тряхнула ее, что из жилета посыпались.., ложки!

Самые обыкновенные чайные ложки числом три! Картиннозвякнув, они картинно упали на пол и так же картинно рассыпались веером.

— Что это? — прокурорским голосом спросилаМинна. — Презент сотому покупателю жилета от торгового дома имени.., какего… Гая Маттиоло?

Tea молчала.

Молчали и все остальные. А Ботболт, присев на корточки,шарил руками по ложкам. Перебрав все три, он подбросил их на ладони, протервытащенным из кармана куском белой фланели и меланхолично сказал:

— Это наше столовое серебро. Ранее принадлежало семьеОтто фон Шенхаузена Бисмарка, первого канцлера Германии. Было куплено хозяиномв Лондоне, на аукционе, в позапрошлом году.

— Не в Риме? — уточнила Минна.

— В Лондоне. Набор из шести штук.

— Что ж вы все не прикарманили, дорогая Tea? Аограничились только тремя? Или на развод оставили? Так сказать, для сохраненияпопуляции?

— Сука! — процедила Tea и наконец-то вырвала полыжилета из тисков Минны.

— Я сука? — несказанно удивилась Минна. — Оналожки ворует, а я — сука? Интересное кино.

— Я не воровала ложки.

— А как они оказались в вашем тряпье за тысячувосемьсот сорок один доллар? Из воздуха материализовались?

— Понятия не имею. Может, и материализовались…

— Вы только посмотрите, какая наглость! — Минна обратиласьза поддержкой к присутствующим. — Ее за руку схватили, а она утверждает,что рука не ее!

— Стыдно, дорогая Tea! — находящаяся вотносительной безопасности Софья, засучив рукава, тотчас же начала формироватьобщественное мнение. — Правда, я теперь не знаю, стоит ли мне по-прежнемуназывать вас дорогой…

— В гробу я видела, как вы меня назовете!

— Нужно называть вещи своими именами. — Миннаникак не могла успокоиться. — Дорогая Tea — воровка. Воровка! Домушница! Аеще книги пишет! Издается миллионными тиражами.

— Не издается она миллионными тиражами, —поправила коллегу Софья. — Хотела бы издаваться, да ничего не получается!Бодливой корове бог рогов не дал.

— Кто это из нас корова? — моментальноотреагировала Tea. — Во мне живого веса пятьдесят четыре килограмма! Не точто у некоторых! Пишут о субтильных героиньках, а самим давно пора в клиникуложиться! От ожирения лечиться!

В огород сочинительницы романтических триллеров МинныМайерлинг был брошен самый увесистый за сегодняшний вечер камень. Но Минне былоплевать на огород, она предпочитала сад, оранжерейные изыски и кюветки склубнями голландских тюльпанов.

— Вы посмотрите, как она стрелки переводит,воровка! — пророкотала толстуха. — Валит с больной головы на здоровую!И ваш таинственный поклонник из ЮАР… Может, и не было никакого поклонника, аперстень этот вы украли! Умыкнули из какой-нибудь частной коллекции! С васстанется!..

Что ж, империя нанесла ответный удар, и Tea не выдержала.Она ощерила диковатые, ослепительно-белые зубы и пустила прозрачную злую слезу.

— Не троньте мой перстень своими вонючими лапами! И..,если уж на то пошло… Я что, одна должна выступать здесь в роли дешевойстриптизерки? Почему бы и вам не обнажиться?

— В каком смысле — обнажиться? — заволновалсявдруг Райнер-Вернер, о существовании которого (в дымчато-зеленом светепоследних событий) я как-то подзабыла. — Раздеться, что ли?

Tea презрительно осмотрела мясомолочную тушу Минны и скелетСофьи, явственно проступающий сквозь одежду.

— Н-да… Думаю, если мои коллеги начнут раздеваться, этоне доставит присутствующим особого эстетического удовольствия… Прямо скажем.Пусть они вывернут сумки.

— Это еще зачем? — выдохнули обе конкуренткиТеодоры-Эйприл-Вивиан-Октавии Мкамбе.

— Затем. Я отдуваться за всех не собираюсь.

— Действительно, дамы. — Чиж неожиданно принялсторону Tea. — Почему бы вам не ознакомить нас с содержимым ваших сумок?

— Это произвол, — возопила Минна.

— И нарушение закона, — гаркнула Софья. —Может быть, у вас есть ордер на обыск?

— Замечательно! — гаркнула Tea. — В отношенииодних закон действует, а других можно трясти без всякой бумажки!

— Если хотите, я тоже продемонстрирую содержимое своейжилетки. И все остальные, думаю, не будут возражать. Правда?

Оранжерейные лианы закачались в моих глазах исамопроизвольно принялись сворачиваться в удавки. Если сеанс коллективногостриптиза состоится, одна из них затянется на моей шее. Черт меня дернулукрасть ключ-пантеру у мертвого Доржо (или Дугаржапа)!.. Черт дернул Teaукрасть серебряные ложки у хозяина! Черт дернул Минну эти ложки обнаружить!Черт дернул Чижа проявить нездоровую инициативу!.. И уже не черт дернул, а беспопутал нас всех: мы копошимся в маленьких грязных тайнах, совершенно забыв облагородном, исполненном неподдельной страсти преступлении!

Что ж, Аглая в своих “Стыдливых снах” как в воду глядела…

— Давайте, Минна! Начнем с вашего кисета.

— А почему именно с моего?

— Вы отказываетесь? — Tea больше нечего былотерять, ведь ложки она уже упустила. — Вам есть что скрывать?

— Нет, но…

— Тогда в чем же дело?

— Хорошо… Но там нет ничего интересного. Кроме трубки итабака.

— Вот мы и посмотрим Что-то явно беспокоило Минну:грудь ее вздымалась, а подбородки нервно подрагивали.

— Я соглашусь на это… Если и дорогая Софья меняподдержит.

Железобетонная Софья не выказала никакого желания поддержатьколлегу по перу.

— Неужели вы пойдете на поводу у этой своры любителейподглядывать в замочную скважину, дорогая Минна? — спросила она.

— Нет, но…

— Если дамы стесняются, мужчины могут подать им пример.Не правда ли, господин Рабенбауэр? — процедил Чиж.

— Я — гражданин Германии, — затянул старую песнюРайнер-Вернер. — И у нас такие процедуры не приняты… Во всяком случае, безсанкции. Я вообще вправе не производить никаких действий, не посоветовавшись садвокатом!

— Здесь не Германия, а Россия. И у нас принято все. Такчто просто будь мужиком, фриц!