Читать книгу "Рыцарь Железного Кулака - Артем Тихомиров"

«Я крестьянин, я простой крестьянин», – твердил про себя вагант, сутулясь и выглядывая из-под полей шляпы. Лошадь шла умеренно быстрым шагом. Пусти он ее в галоп, у потенциальных шпионов это могло бы вызвать подозрение. В Лиссон надо прибыть чистым, без «хвоста». Таково условие Наэварры.

«Купец по прозвищу Хорь… Наверное, один из этих, заговорщиков, фрилаков… Он должен сделать все, о чем его просит Вридаль… А если не сделает, а… если чего-нибудь сделает со мной?»

Ориентируясь по указателям, студиозус свернул после развилки направо, к северу. Теперь до Лиссона всего четыре с половиной мили. Впереди грохотала телега, груженная пустыми бочками. Ею правил прикладывающийся к плетеной бутыли гном. Он приветствовал Зирвента хриплым, отнюдь не музыкальным воплем, и тот подумал: «Ни на грош куртуазии… Ну, ладно, это гном, ему нет никакого дела до утонченности и высоких идеалов… Но… То, что сегодня было на Площади… Куда я попал, в какое королевство, скажите? Дверью ошибся, что ли?»

Зирвент осмотрелся. Подозрительных личностей поблизости не было. В первый раз он здорово струхнул, когда понял, что за ним следят. Кто знает, чем бы все обернулось, не приди ему в голову светлая мысль перебороть обиду и вернуться в харчевню. Раскаленные клещи, кнут, «железная дева» – какие подарки приготовил ему виконт Шардэ?.. Студиозус представил себя дающим показания на полу вонючего каземата.

«Какие показания? Что я знаю? Ничего! – подумал Зирвент, заставляя лошаденку бежать быстрее. – Не знаю и знать не хочу… Решено – как только все это закончится, я хватаю деньги и сматываюсь в Амаланту. Или в Сальдегору. Меня ждет университет. Вот где я устроюсь, надолго, может быть, даже до самого конца, пока не получу диплом и патент бакалавра. Пожалуй, хватит бродяжничать. Рано или поздно это кончится плохо, я окажусь в канаве с ножом в спине или на дне реки с камнем, привязанным к ногам».

От таких мыслей волосы шевелились на голове. Ваганту казалось, что изнутри его обмазали чем-то липким, жгучим и отвратительным.

Вопреки тому, что он сказал Наэварре, студиозус верил в судьбу. Особенно в то, что искушать ее до бесконечности вредно для здоровья. У Зирвента было много приятелей в своей среде, а также в среде разного рода деятелей из области музыки и театра. Собираясь по случаю тут и там, бродяги-ваганты, жонглеры, менестрели и артисты рассказывали друг другу разные истории. Бывало, и жуткие. Такие, в частности, где говорилось о решительных королях и их наместниках, желающих навести порядок в своих владениях раз и навсегда. Было бы желание, а заговор всегда найдется, как сказал один жонглер. Охота на ведьм собирала богатые урожаи, и всегда во всех королевствах шла она по одному сценарию. В первых эшелонах, как правило, отправлялись на плаху не только сами смутьяны и мятежники, но и нежелательные элементы, «крысиные хвосты», как прозвали Зирвента и ему подобных бродяг. Попадали друзья Зирвента под горячую руку в Даймории, Мароозе, Тенаскевале и Брилезии, повисали за шею в Хатании, горели на площадях в Сперфе и Длаветрине. В половине случаев никакого реального заговора не существовало, а вот в Лорансале очень даже существует. Глядя в синие глаза Наэварры, Зирвент понял, что дело не просто в разбойничьих налетах, прикрываемых высокими словами. Дело гораздо серьезней.

«А потому мне нечего тут делать… Но Амаланта – тоже Лорансаль, владения Гуннфина Албарского, вассала и наместника Родерлика! О беда! Однако если я поступлю в Амалантский Университет, разве не сумею я затеряться в его сумрачных аудиториях и библиотеках? Не сумею слиться со своими, чтобы исчезнуть из поля зрения шпионов?»

Зирвент проехал мимо указателя, на котором крупными рунами было написано: «Три мили до Лиссона».

«Давай, лошадка, давай, – мысленно подогнал животину вагант. – Нам надо быстрее. – Он обернулся. Позади никого. Наверное, ему все-таки удалось обмануть лазутчиков. – Я участвую в темных эльфийских делишках. Вот страшная правда, господа! И за это меня по головке не погладят, а пятнадцать флоринов не спасут шею от веревки… Здесь не просто профилактические меры по наведению порядка – ищейки виконта рыщут всюду и вынюхивают, вынюхивают!»

Навстречу Зирвенту неслись во весь опор два всадника. Плащи их развевались за спинами, будто крылья диковинных птиц. Вагант застыл в седле ни жив ни мертв. Кровь в самом прямом смысле остановилась в его жилах, в голове стало мутно и почти темно.

«Только не обморок! Если это конец, я должен встретить его лицом к лицу, как подобает мужчине. Или с песней на устах, как гибли мои братья на виселицах и кострах!»

Насчет песен студиозус не был уверен, но хотелось так думать. Что смерть их не была грязной и мучительной. Что зеваки изумились мужеству приговоренных и потребовали у палача прекратить свой жуткий промысел…

Вагант крепко зажмурился.

Всадники поравнялись с ним и пронеслись мимо, обдав облаком пыли. Стук копыт удалялся. Зирвент уже видел себя, измученного и истерзанного, но умирающего с достоинством…

Открыв глаза, он увидел, что по другой стороне дороги навстречу ему идет женщина в длинной юбке. Она смотрела на него странно. Зирвент выдавил улыбку и даже помахал ей рукой. Женщина не оценила любезности и прибавила шагу.

«Дружище Зирвент, по-моему, ты просто трус и паникер! Браги прав, ты просто дурилка картонная. С твоим характером надо сидеть круглые сутки в закрытой конторе и переписывать бумажки… Больше ты ни на что не способен!»

Этот голос, звучавший внутри, студиозусу вовсе не понравился.

«Я никогда не был связным у эльфьего подполья, – жалобно подумал Зирвент. – У самых настоящих повстанцев. Они… они… В других землях эльфы не такие, даже в Лагероне они отличаются от здешних, хотя и живут обособленно! Там все было иначе. Они не желают войны».

«Эра невинности на исходе, – провозгласил неприятный внутренний голос. Вагант едва не уверился, что окончательно сошел с ума. Со страха такое бывает. – Так сказал чародей, помнишь? Нынешние сказки заканчиваются скверно, у них нет счастливого конца, разве ты до сих пор не понял?»

«Сказки? Кто говорит о сказках?»

«Ты думаешь, что живешь в сказке, где рыцари сплошь благородны, а дамы целомудренны, где эльфы – неизменно мудры, живут вечно и не воняют, как пьянчуга, выспавшийся в хлеву вместе со свиньями. Ты много ездил и многое видел, но до сих пор тешишь себя иллюзиями! Однако в глубине души ты знаешь правду. И поэтому ты так боишься. Ты не хочешь иметь дело с убийцами, которые разбивают головы младенцам, сжигают деревни и варят в котлах людей. Ты боишься их, чужих, поднявших руку на твоих соплеменников».

Лошадь бежала, весело помахивая хвостом. Вагант сплюнул в пыль.

– Я не верю тебе, – сказал он вслух.

«От страха, дружище Зирвент, ты окончательно тронулся умом, – заключил внутренний голос. – Разговариваешь сам с собой. Что и требовалось доказать».

Лиссон оказался хуже, чем Ферюзина, где у ваганта стянули честно выигранный кошелек.

14

Проехав по улице Суконщиков, Зирвент свернул направо и оказался в квартале, где стояли более-менее приличные дома. Каменные заборы, чугунные ворота, ухоженные садики, в которых щебетали беззаботные птички. Такое соседство с довольно грязной частью Лиссона казалось странным. Вагант, не переставая оборачиваться и искать в каждом встречном-поперечном лазутчика, доехал до четвертого по счету дома. По описаниям это был именно он – темно-зеленая черепица на крыше, стрельчатые окна. Светло-оранжевый кирпич. Спешившись, студиозус собрал всю свою волю в кулак и принялся звонить в колокольчик у ворот.