Читать книгу "Дети Лавкрафта - Эллен Датлоу"

В голову закралась какая-то жужжащая уверенность: за тем курганом другие горные цепи шрамами корежат землю. Концентрические кольца. Проход. Пересекающий землю взад-вперед. Наглухо стянутый стежками.

У Ника перехватило дыхание. Ничего не переменилось. Он с места не двинулся. А все равно трава полегла. Ветер волнами прокатился по открытому полю, где земля вздымалась волна за волной. Будто ступени. Будто дорожка к каменоломне. На поле не было деревьев, чтобы утаиться от неба. Глаза, что ловит его. Но если он поставит ногу вон туда и будет шагать…

– Ник! – голос Вэл вернул его обратно.

Ник увидел, что стоит с поднятой ногой. Он опустил ее, щеки его пылали.

– Ты идешь? – В голосе Деб слышалась какая-то язвительность.

– Идешь куда? – У Ника живот подвело: понял, что упустил какую-то ключевую деталь самого последнего каверзного плана Деб. Если они собирались куда-то и то была идея Деб, то обязательно оказались бы в беде.

– Говорила ж тебе, что он не слушает. – Линди пхнула Вэл локтем в бок.

– Смотреть на людоедов. – Деб закатила глаза. – Они живут в той старой лачуге в лесу, как я говорила.

Не ожидая остальных, Деб отвернулась и пошагала прочь. Синдром среднего ребенка (так это называли родители Ника, когда считали, что они с Вэл не слышат). Он делал Деб атаманом шайки: слишком громогласна, слишком дерзка, сперва прыгает, а куда, смотрит потом. Вот как на днях, в каменоломне, когда она едва не столкнула Эрика во тьму и…

– Вот она, – прошептала Деб.

Ник едва не врезался в нее. Когда он сам-то зашагал? Ник глянул через плечо. Насколько хватало взгляда, позади тянулись деревья, вспучившуюся курганом землю не было видно вовсе.

– Там. – Деб слегка ткнула его в плечо, и он посмотрел, куда она указывала. Два строеньица, оба только что не труха, стояли меж деревьев: лачуга с сарайчиком за ней. Только печная труба, выходившая из жестяной крыши лачуги, отличила ее как место, где могли бы жить люди.

– Это вправду людоеды? – Эрик прижался к боку Линди, пальцы его лезли в рот, глаза широко распахнуты. Мальцу только-только исполнилось пять лет, и, хотя по возрасту он должен бы уже давным-давно отвыкнуть, все ж привычка брала свое: он еще совал пальцы в рот, когда ему нужно было чем-то утешиться.

– Ник пойдет посмотреть. – Деб подтолкнула его в поясницу.

– Я?! – Ник дернулся вперед, голос у него сорвался.

– Ну да. – Деб усмехнулась. – Что, слабо? Смелей давай. Подойди к окну и загляни.

Ник глянул на сестру, но Вэл нарочно не смотрела на него, вид делала, что разглядывает сорванный кусочек кожи у ногтя большого пальца. Он оглянулся на Эрика, и ему пришло в голову, что за весь день он ни разу не услышал нытья своего малыша-кузена – ни его просьбы поесть, ни жалобы, что он без своих комиксов скучает.

Он стал другим с тех пор, как они из каменоломни выбрались. С тех пор… Ник уставился на Эрика. Что-то извивалось у того в зрачках. Рисунок какой-то. Тропа. Спираль, ведущая внутрь и вниз.

Ник потянулся, готовый ухватить ниточку и вытянуть тропу из глаза своего двоюродного братца. Эрик отдернулся, нижняя губка у него надулась, полились слезы. Поняв, что он творит, Ник отступил. Еще раз глянул. Глаза у Эрика были его обычными серо-голубыми глазами, разве что широко раскрытыми в недоумении. Ник хотел успокоить Эрика, мол, все в порядке, но слова застряли у него в горле. Так ничего и не сказав, он развернулся и пошел к лачуге. Разок глянуть – и можно будет уходить. Они отправятся домой, и он даже даст Эрику поиграть со своими куколками из героев комиксов, неважно, что у кузена вечно пальцы липкие.

Сухие листья, шурша, похрустывали под ногами. Ник вздернул подбородок. Он чувствовал: Деб следит за ним, ждет, когда он струсит. Оглянуться он не смел.

Походка его сделалась ровной. Лес как будто расширялся и охватывал его. Он шагал по полю по ту сторону кургана под небом, что накатывалось, будто прибой. Он был глубоко под землей, идя по тропе, что спиралью уходила все ниже и ниже. Было что-то особенное в том, как он вышагивал: барабанная дробь его шагов словно убаюкивала, успокаивала землю. Стежками наглухо сшивала ее.

Ник остановился, едва не уткнувшись в лачугу. Он едва не глянул через плечо посмотреть, много ли он прошел, но тут же вспомнил: Деб за ним следит. Глубоко вздохнул, внимательнее всмотрелся в лачугу. Окна в ней были грязны, слякотные дожди годами молотили по ним, а дочиста их не мыли никогда. Всего разок глянуть – и им можно уходить. Приставив согнутые ладошки к глазам, он прижался лицом к окну.

Тени внутри лачуги, спутанные в клубок, расступились. В середине на полу сидела маленькая девочка, смотревшая в сторону от него. Пустая катушка из-под ниток катилась мимо ее колена. Ник почти слышал, как тарахтела она по голым доскам пола. Оглушающе. Куда громче, чем должна бы. А сквозь эту какофонию…

Что происходит.

Что происходит, когда?

Слова карабкались в него, крохотные шептульки, они требовали впустить их.

Женщину он не видел, пока та не ринулась на пол, подхватила девочку на руки и неестественно быстро не метнулась к окну. Шлепнула ладонью по стеклу, развела губы, выставляя окровавленные зубы. Ник сглотнул крик и отпрянул, свалившись назад.

Он больно ударился о землю, и небо закачалось над ним, заходили ходуном какие-то странные скрещенные ветки. Стежки натужно расходились, раскрылся белый глаз, воззрился на него. Из сарая позади лачуги донесся жуткий звук. Звук, в каком мешались ржавчина и камень. Скрежещущий и влажный. Голодный и нечеловеческий. Ник вскочил и понесся к сестре и двоюродным.

– Бегите! – кричал он.

Ник подошвами колошматил по листьям, ноги его выбивали дробь по коже земли. Земля барабанила в ответ: сердце билось как сумасшедшее. Рев из сарая становился громче, теперь его сопровождал лязг цепей. Ник оглянулся, хотя понимал: не надо.

Женщина стояла на полпути от лачуги к сараю, паучьи свои руки она обвила вокруг девочки, крепко прижимая ее к себе. Ник вопреки самому себе замедлил шаг. Все разумное в нем вопило: убегай, убегай, быстрее. Что-то было не так с кожей женщины. Швы. Неровные линии черных ниток покрывали ее руки до плеч. Ее щеки. Ладони. Каждую часть тела, которую можно было увидеть. Плотная штопка. Перевязка. Затяжка раны. Сшивка чего-то широко разошедшегося и ужасного.

Рубцы дернулись. Кожа женщины натянулась, нитки врезались, когда еще один крик вырвался из сарая, сотрясая землю. Выражение боли исказило ее лицо, и женщина закрыла глаза. Ник встал. Он не хотел останавливаться. Словно околдованный, повернулся и уже ногу поднял, чтоб шагнуть назад – к женщине и маленькой девочке.

Позади Вэл выкрикивала его имя. Только небо, земля и ущелье – все они кричали громче. Ему кричали. Кричали в один голос с чем бы то ни было в сарае.

Ник был готов вплести свой голос в этот гам, но земля вспучилась, бросив его лицом прямо в грязь. Он перекатился, пытаясь глотнуть воздуха. Желудок его ворчал. Нику хотелось наполнить его чем-нибудь. Или что-то хотело наполнить его самого. Он раскрыл рот, чтобы… чтобы что?