Читать книгу "Все закончится на нас - Колин Гувер"

Большинство дней я была сильной. Большинство дней я так злилась на него, что мысль о том, чтобы его простить, казалась смехотворной. Но порой мне так его не хватало, что я не могла дышать. Я скучала по тому, как нам было весело вместе. Я скучала по тому, как мы занимались любовью. Я скучала по тому, как я раньше скучала без него. Райл всегда так много работал, что когда он появлялся вечером на пороге, я бежала через комнату и прыгала к нему на руки, потому что я отчаянно без него скучала. Я скучала даже по тому, как ему нравилось, когда я так делала.

В те дни, когда я не была настолько сильной, я желала, чтобы моя мать знала обо всем, что происходит. Иногда мне просто хотелось поехать к ней домой и свернуться калачиком у нее на диване, чтобы она убрала мои волосы за ухо и сказала, что все наладится. Бывает, что даже взрослым женщинам нужно, чтобы их успокоила мать, чтобы мы могли сделать передышку и не быть все время сильными.

Уже добрых пять минут я сидела в машине, припаркованной на подъездной дорожке у ее дома, и собиралась с силами, чтобы войти внутрь. Мне было неприятно, что я должна это сделать, ведь я знала, что в каком-то смысле я разобью сердце и ей тоже. Я терпеть не могла, когда мама грустила, а сказав ей, что я вышла замуж за человека, который похож на моего отца, я ее по-настоящему опечалю.

Когда я вошла в дом, она стояла на кухне и слоями укладывала лапшу в кастрюлю. По очевидной причине я не стала сразу снимать пальто. Я не надела рубашку для беременных, но мой живот практически невозможно было спрятать без куртки. Особенно от матери.

– Привет, дорогая! – сказала она.

Я вошла в кухню, обняла ее сбоку, пока она выкладывала сыр на лазанью. Как только лазанья оказалась в духовке, мы прошли в столовую и уселись за стол. Мама откинулась на спинку стула и отпила немного чая.

Она улыбалась, и мне было еще более тяжело от того, что она в этот момент выглядела такой счастливой.

– Лили, – сказала она, – есть кое-что, о чем я должна сказать тебе.

Мне это не понравилось. Это я приехала к ней, чтобы поговорить с ней. Я не была готова слушать ее.

– Что случилось? – неуверенно спросила я.

Мама обхватила стакан с чаем обеими руками.

– Я кое с кем встречаюсь.

У меня приоткрылся рот.

– Правда? – спросила я, качая головой. – Это… – я едва не сказала «хорошо», но тут же всполошилась, что она поставила себя в ту же ситуацию, в которой она была с моим отцом. Мама увидела тревогу на моем лице, поэтому схватила обе мои руки в свои.

– Он хороший, Лили. Он такой хороший. Поверь мне.

Я испытала мгновенное облегчение, ведь я видела, что мама говорит правду.

– Вау! – воскликнула я, совершенно этого не ожидавшая. – Я счастлива за тебя. Когда я с ним познакомлюсь?

– Сегодня вечером, если захочешь. Я могу пригласить его поужинать с нами.

Я покачала головой.

– Нет, – прошептала я, – это неподходящее время.

Мама крепче сжала мои пальцы, как только поняла, что я приехала для того, чтобы сообщить ей нечто важное. Я начала с хорошей новости.

Я встала и сняла куртку. Поначалу мама ничего не поняла. Она просто решила, что я хочу, чтобы мне было комфортно. Но потом я взяла ее руку и прижала к своему животу.

– Ты станешь бабушкой.

Мамины глаза расширились, и на несколько минут она потеряла дар речи. Но потом у нее на глазах появились слезы. Она вскочила и крепко обняла меня.

– Лили! О боже! – Мама сделала шаг назад и улыбнулась: – Все так быстро. Вы хотели ребенка? Вы и женаты совсем недавно.

Я покачала головой:

– Нет. Это был шок. Поверь мне.

Она рассмеялась, снова обняла меня, и мы сели. Я постаралась удержать улыбку, но это уже не была блаженная улыбка будущей матери. Мама заметила это почти мгновенно.

– Дорогая моя, – прошептала она, – что случилось?

До этой минуты я старалась быть сильной. Я старалась не слишком жалеть себя, когда я была в обществе других людей. Но я сидела рядом с матерью, и мне хотелось быть слабой. Мне просто хотелось снять доспехи хотя бы ненадолго. Мне хотелось, чтобы мама подошла ко мне, обняла и сказала, что все будет в порядке. И в следующие пятнадцать минут, пока я плакала в ее объятиях, именно это и произошло. Я перестала сражаться за себя, потому что мне нужно было, чтобы кто-то сделал это за меня.

Я избавила ее от большинства подробностей наших с Райлом отношений, но мне пришлось ей рассказать о наиболее важных моментах. Что он бил меня не один раз, а я не знала, что делать. Что мне страшно растить этого ребенка в одиночку. Как я боюсь, что приняла неверное решение. Как я боюсь, что была слишком слабой и что мне следовало бы добиться его ареста. Как я боюсь, что была слишком чувствительной, и не знаю, не слишком ли бурно я отреагировала. По сути, я рассказала ей все то, что до конца не могла принять сама.

Мама взяла в кухне несколько салфеток из ткани и вернулась обратно к столу. Когда наши глаза окончательно высохли, она начала комкать свою салфетку в руках, скручивая ее жгутом и не сводя с нее глаз.

– Ты хочешь принять его обратно? – спросила – мама.

Я не сказала «да». Но и «нет» я тоже не сказала.

Это был первый раз с начала этой истории, когда я была абсолютно честной. Честной с матерью и с самой собой. Возможно, потому, что она единственная из всех моих знакомых, кто прошел через это. Только она могла понять глубину того смятения, которое я испытывала.

Я покачала головой и одновременно пожала пле-чами.

– Я чувствую, что никогда не смогу снова доверять ему. Но при этом я оплакиваю то, что у меня было с Райлом. Нам было так хорошо вместе, мама. Я провела с ним лучшие моменты моей жизни. И временами я чувствую, что я, возможно, не хочу отказываться от этого.

Я вытерла салфеткой слезы.

– Иногда… когда я по-настоящему скучаю без него… я говорю себе, что, возможно, все было не так плохо. Возможно, я могла бы смириться с ним в его худших проявлениях, чтобы он был рядом в его лучших проявлениях.

Мама накрыла мою руку своей и начала поглаживать ее большим пальцем.

– Я знаю, о чем ты говоришь, Лили. Но меньше всего на свете тебе захочется сломать себя. Пожалуйста, не позволяй этому случиться.

Я понятия не имела, что она хотела этим сказать. Мама увидела недоумение на моем лице, поэтому она сжала мой локоть и объяснила свои слова:

– У каждого из нас есть предел. То, с чем мы готовы мириться, пока не сломаемся. Когда я вышла замуж за твоего отца, я точно знала, где мой предел. Но мало-помалу… С каждым инцидентом… Мой предел отодвигался чуть дальше. И еще чуть дальше. Когда твой отец ударил меня в первый раз, он сразу начал просить прощения. Он поклялся, что это никогда больше не повторится. Когда он ударил меня во второй раз, он сожалел об этом еще больше. Когда это случилось в третий раз, это был уже не один удар. Это было избиение. И каждый раз я принимала его обратно. В четвертый раз это была только пощечина. Когда это случилось, я почувствовала облегчение. Помню, как я подумала: «По крайней мере, в этот раз он меня не избил. Это было не так страшно».