Читать книгу "Подарок наследного принца - Алексей Макеев"

– Может, может! – заключил Гуров. – Значит, в данный момент он у нас становится главным подозреваемым. Наконец у нас появился реальный подозреваемый…

Тут Лев вспомнил, что уже высказывал эту мысль, причем в тех же словах, несколько дней назад. Это было неприятное воспоминание, и он решил прогнать его.

Они с Соболевым поделили направления, по которым будут собирать информацию о подозреваемом, и приступили к работе. Спустя двое суток им удалось собрать достаточно информации. Картина получилась такая.

Иван Владимирович Воробьев, возраст 49 лет, жил с семьей в пятикомнатной квартире в хорошем, чистом районе вблизи городского парка. С женой Светланой общался мало. Жена была моложе мужа на девять лет; занималась в основном воспитанием двоих детей, младшему из которых было десять лет, а старшей дочери – тринадцать. Разумеется, жена не работала. Воробьев уезжал из дома около девяти и возвращался не раньше восьми, а то и позже. Большую часть времени проводил в своем офисе. Обедал, как правило, в ресторане «Лукоморье».

Однако не одной работой жив человек, и Иван Воробьев не был исключением. Как выяснили оперативники, почти каждый день, чаще всего вечером, после пяти, директор треста сворачивал с деловых маршрутов и подъезжал к уютной новостройке в Октябрьском районе. Там он посещал двухкомнатную квартиру на шестом этаже. Квартира, как и весь дом, принадлежала самому Воробьеву. А проживала в ней некая гражданка по имени Юля, двадцати лет от роду.

Иногда застройщик Воробьев навещал также спортивный клуб «Золотая перчатка», где занимался боксом, или фитнес-центр «Мускул». В теплое время года он по выходным или выезжал с семьей «на шашлыки» на принадлежащую его приятелю турбазу «Дубки», или отправлялся на охоту в охотхозяйство «Уральское».

Но основное время он все же проводил в своем офисе, где принимал самых разных людей. Среди них были проектировщики, инженеры, владельцы кирпичных и бетонных заводов. Но были также и довольно странные личности, не имевшие никакого отношения к строительству. Официально эти люди числились нигде не работающими или находились на должности сторожей, охранников. Вот эти посетители кабинета Ивана Воробьева привлекли самое пристальное внимание оперативников. Настолько пристальное, что Гуров и Соболев привлекли к работе двоих специалистов по наружному наблюдению и выяснили, кто эти посетители Воробьева, где они живут и чем занимаются. Единственное, что не удалось узнать, – это о чем владелец треста «Этажи Заречья» разговаривает со своими странными посетителями.

К концу второго дня сбора информации Гуров решил подвести итоги работы.

– Ну, как ты считаешь, достаточно у нас сведений, чтобы провести задержание и первый допрос нашего фигуранта? – спросил он Соболева.

Лейтенант задумался и в сомнении медленно покачал головой:

– С одной стороны, вроде у нас информации достаточно. Я проверил биографии людей, которые ходят к Воробьеву. Все они – и Друзяев, и Дороднов, и Ширейко – в прошлом имеют судимости. Когда я показал их фотографии жителям домов, пострадавшим от поджогов, они опознали Ширейко и Друзяева. То есть мы можем открыть на Воробьева старое дело о поджогах, которое вел еще Конягин. А потом от этого дела перейти к загадочной гибели прокурора. Заодно расспросить Воробьева о причинах его отсутствия в городе в эти дни. Так что тактика допроса вроде складывается. Но, с другой стороны, сами мы так и не установили, куда уезжал Воробьев и два года назад, и в июне нынешнего года. Вообще у нас маловато улик, чтобы обвинить его в убийствах Гурьянова и Конягина. А по другим двум убийствам против него вообще ничего нет.

– Ситуацию ты обрисовал правильно, – одобрил Гуров. – Но какой сделаем вывод? Наблюдать за фигурантом и дальше? Сколько времени? Неделю? Месяц? Нет, так не годится. Думаю, надо его задерживать и провести первые несколько допросов. Тактика этих допросов должна быть такая, какую ты обрисовал – начинаем с обвинения в поджогах, затем переходим на Конягина, а от него – на Гурьянова. И еще не забудь про боксерский клуб. В общем, я иду в суд получать разрешение на арест и обыск.

Гуров как раз сидел в кабинете судьи, излагая свои соображения по поводу задержания руководителя треста, когда раздался звонок Соболева. Включив связь, он понял, что лейтенант находится в крайнем волнении – тот чуть не кричал в трубку.

– Товарищ полковник, тут такое дело! Я стоял возле офиса Воробьева – хотел посмотреть, какие еще посетители у него сегодня будут. Тут он вышел вместе со своей секретаршей, и я услышал, как он ей сказал: «Ну, все, Оленька. Ближайшие два дня меня не будет. Все звонки переводи на Кандаурова. Если что-то принесут на подпись, пусть это подождет». После чего сел в машину и уехал. Сейчас еду за ним. Я понял, что он отправится в то самое место, куда уезжал в дни убийств Гурьянова и Конягина. У нас появится возможность узнать, куда он ездит!

– Очень хорошо! – ответил Гуров. – Я к тебе, ясное дело, присоединиться уже не смогу – ведь нельзя же попросить подозреваемого задержаться и подождать, пока я к тебе подъеду, – так что придется тебе в одиночку распутывать эту загадку. Смотри, зря не рискуй. Вечером или ночью – в общем, когда вернешься, – жду твоего доклада.

Выйдя из здания суда, Лев отправился в Управление, встретил там майора Березина, узнал от него, как продвигается расследование в отношении Цыплакова и Козлова. Потом позвонил Крячко, поинтересовался, есть ли подвижки в деле Жилина.

Но все это время он неотступно думал об одном – о том, как там справляется лейтенант Соболев, куда он направился вслед за застройщиком Воробьевым. Лев несколько раз пытался связаться с лейтенантом, но всякий раз аппарат сообщал ему: «Абонент занят или недоступен». Связи не было, и беспокойство его с каждым часом росло…

Между тем лейтенант Соболев далеко не сразу выехал из Заречья. Следуя за машиной Воробьева, он заметил, что, кажется, уже ездил по этому маршруту. Прошло еще немного времени, и стало понятно, что так и есть: он едет по адресу, где жила любовница Воробьева, молодая Юля.

Соболев увидел, как машина застройщика подъехала к дому, Воробьев вышел и скрылся в подъезде. Разочарованию лейтенанта не было предела. «И всех-то дел? – мысленно возмущался он. – И это, выходит, вся его тайна? То есть он оба раза укатывал сюда, к любовнице, только не на два часа, а на два дня! А мы себе выдумали невесть что…»

Так он ругался, сидя в машине, и думал – не махнуть ли рукой на эту «тайну», которая выеденного яйца не стоила, и не ехать ли в Управление. И только природное упрямство мешало ему это сделать.

И это упрямство было вознаграждено. Внезапно Соболев увидел (прошло около получаса, как Воробьев скрылся в подъезде), что застройщик выходит из дома. И выходит не один, а вместе с Юлей. В руках он держал объемистую дорожную сумку, девушка была с сумочкой.

Увиденное не слишком воодушевило лейтенанта. «Значит, секрет в том, что они свой «медовый месяц» решили провести не в городе, а где-нибудь на турбазе, – заключил он. – Тоже ничего интересного, ничего для дела не дает».