Читать книгу "Вожак - Александра Лисина"

Кому есть дело до того, что эти два месяца стали самыми ужасными в его жизни? Что он жил лишь одной мыслью — о Белке? Стремился найти проклятый эликсир, чтобы она больше не страдала, потеряв кровную сестру? Он ради нее ушел в этот портал. Только ради нее прорывался сквозь потоки времени. Для нее торопился и только к ней вернулся бы даже от Ледяной богини. Или ушел бы туда за Белкой, если бы судьбе было угодно лишить его единственной, неповторимой, смертельно опасной, но все равно горячо любимой пары.

Таррэн знал, что никогда от нее не откажется, как знал и то, что отдал бы все ради того, чтобы она сейчас просто взглянула или легонько коснулась его мыслей, читая все, что захочет, и наказывая так, как сочтет нужным.

«Господи, Бел! — подумал он в отчаянии, когда она не отреагировала. — Что же я наделал! Почему я не подумал о временной разнице? Бел, я так виноват! Ты права, что не желаешь на меня даже посмотреть. Я предатель. Чудовище. Я так тебя подвел, хотя поклялся, что никогда этого не сделаю…»

Таррэн сделал последний шаг и подошел к фонтану совсем близко.

«Скажи что-нибудь, Бел! Ты меня слышишь? Я пришел, я вернулся, малыш… Ты ведь знаешь, что я бы никогда от тебя не отказался! Ты моя жизнь! Мое второе сердце бьется в твоих руках, всегда. Возьми его, Бел, и разбей, если хочешь. Только не молчи. Пожалуйста, не молчи!»

Она не пошевелилась.

Тогда он прикрыл тяжелые веки и с тихим вздохом опустился возле нее на колени. Все правильно: Белка больше не станет его слушать. Если она видела Эланну и подумала то же, что и остальные, а она просто не могла так не подумать, значит, пусть на Лиаре станет одним темным эльфом меньше, если ей это принесет хоть какое-то облегчение. Лучше избавить ее от сомнений, а себя — от грызущего изнутри, словно дикий зверь, невыносимого чувства вины. Пусть лучше так, чем ей будет так же больно, как в тот день, когда она впервые встретила на своем пути темного эльфа.

— Прости меня, малыш…

Наконец Белка медленно открыла глаза и посмотрела на его склоненную голову. Смотрела долго, внимательно. Присутствующие невольно затаили дыхание, прекрасно видя, как ритмично вспыхивают и пропадают в ее зрачках опасные зеленые огни.

— Прости меня, — прошептал Таррэн, не смея поднять взгляд. — Я не должен был уходить так надолго. Не должен был тебя оставлять и исчезать из дома без предупреждения.

— Да, не должен был, — сухо уронила она, а потом неторопливо встала, ничуть не смущаясь своего вида и полностью игнорируя присутствующих. — Но ты ушел. Один. Ничего мне не сказав.

Эльф виновато вздохнул.

— Я надеялся, что успею раньше. Что сделаю все сам, а ты вообще не узнаешь, пока я не вернусь и не отдам тебе в руки готовый эликсир. Я полагал, что разница во времени будет обратной, и я смогу остаться там столько, сколько потребуется, тогда как для тебя на Лиаре пройдет всего несколько часов или даже минут… Я бы все отдал, чтобы именно так и случилось! Чтобы ты только-только пришла к Элу и спросила, почему я задержался, а он бы с улыбкой ответил, что мы как раз отыскали лекарство и уже будим нашу стаю. Для тебя.

— Это была ошибка.

— Да, — с болью прошептал Таррэн. — Я не рассчитал силы и, вместо того чтобы истратить несколько минут твоего времени, заставил тебя ждать целых двенадцать лет… Это моя вина. И моя ошибка.

— Твоя последняя ошибка!

— Как скажешь. — Он даже не дрогнул, когда она наклонилась и властно приподняла его лицо за подбородок, а потом тихо, почти неслышно, но очень весомо повторила:

— Последняя, запомни это. Потому что в следующий раз, ушастый, если ты только заикнешься…

Таррэн замер, ожидая чего угодно, вплоть до горьких упреков и хлесткой пощечины, подлого удара под дых, кинжала у горла или жестокого пинка. Застыл, почти не дыша и почти ничего не слыша за грохотом бешено колотящегося сердца. Мысленно приготовился ко всему, готовый к любым обвинениям и любому наказанию. Однако Белка только чуть сузила глаза и совершенно спокойно закончила:

— Я пойду с тобой. И ты сильно пожалеешь, если вздумаешь улизнуть, поскольку я тебя больше никуда, никогда и ни за что не отпущу.

Таррэн изумленно замер, но она больше не добавила ни слова. Просто стояла и терпеливо ждала, когда же он поймет. И вот тогда в его душе что-то перевернулось. Ей не нужно было кричать или размахивать руками, чтобы заставить его сожалеть или раскаяться. Она не умела визгливо доказывать свою правоту и с мстительной радостью добиваться, чтобы провинившийся эльф прилюдно рвал на себе сорочку. Он и так сейчас умирал от стыда. Заживо сгорал от отчаяния. Он всегда боялся сделать ей больно, больше всего на свете боялся именно этого. Вернее, он боялся только этого, и прожитые годы совершенно не сумели его изменить. Гончая это знала, и ей не нужны были узы, чтобы понять его мысли или почувствовать безмолвный крик.

Белка слышала каждое слово, которое он произнес в этом мире. И двенадцать лет назад, и сейчас, когда снова почувствовала связующие их нити. Конечно же она видела его рядом с незнакомой красавицей, но ни на миг не усомнилась в муже, а ушла от портала лишь потому, что не привыкла к проявлениям эмоций. И еще потому, что ослабла во время открытия врат, поэтому побоялась нечаянно спустить с поводка ликующе взревевших хмер, что рвались с привязей даже сейчас — в тишине, в покое, когда чарующая колыбельная успела смирить их неудержимый нрав и когда нежная мелодия эльфийской флейты свела возможный риск к минимуму.

Таррэн, едва коснувшись стремительно восстанавливающихся кровных уз, судорожно сглотнул.

— Ну, здравствуй, пропащая моя душа, — слабо улыбнулась Гончая, стремительно сбрасывая внешнее равнодушие и осторожно, очень медленно и постепенно приоткрывая для него свой разум. — Долго же тебя не было…

— Бел!

— Молчи. Я больше не хочу ничего слышать.

— Но ты…

— Просто люблю тебя, дурачок. Разве не знаешь?

Таррэн даже не понял, когда успел подняться и стиснуть ее в объятиях: все потонуло в огне, на мгновение окутавшем его с головой. В этот момент он ни о чем не думал и ни о чем не тревожился. Прощает, она прощает! Принимает его обратно, соглашается быть рядом, забыть о прошлом, обо всем забыть, кроме его неистово грохочущего сердца и жарко ревущего огня, которого не было рядом так долго!

Его пальцы сами собой зарылись в пушистые каштановые волосы, на которых еще дрожали капельки воды из фонтана, горячие губы безошибочно отыскали ее повлажневшие глаза; сердце, как всегда бывало, зашлось в сумасшедшем галопе.

Стрегон зажмурился, когда на месте эльфа вдруг забушевало неистовое пламя. А потом и вовсе отвернулся, справедливо опасаясь сжечь себе брови. Даже перевертыши со смешками попятились, а нечувствительный к магии Курш торопливо отпрыгнул, беспокойно косясь на счастливо улыбающегося хозяина.

Тирриниэль тихонько перевел дух. Хвала всем богам, обошлось без кровопролития. И Таррэн вернулся, и Белка успокоилась, и хмеры, хочется надеяться, скоро оживут… Правда, еще предстоит разобраться с другими проблемами, но не сейчас. А пока надо признать, что Бел стала действительно мудра и осторожна. Не рискнула чужим здоровьем, удержала хмер в себе, хотя это потребовало немалых усилий. Перевертышей с собой забрала, чтобы прикрыли, если бы у нее не вышло. Ушла. Обезопасила остальных. И лишь когда у нее появилась уверенность, позволила себе облегченно улыбнуться и крепко обнять любимого мужа.