Читать книгу "Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997 - Пирс Брендон"

Они не всегда льстили. Статуя напротив Лейнстер-хауса в Дублине известна по прозванию «месть Ирландии».

Но даже после смерти королева Виктория оставалась иконой. Когда восставшие сломали палец ее статуи в Амритсаре перед бойней в 1919 г., кто-то из толпы помог избежать дальнейшего ущерба, крикнув: «Не надо ее крушить! Она была хорошей королевой»[854].

Один армейский офицер, который собирал ополчение в Ассаме во время Второй Мировой войны, обнаружил, что его переводчик убедительно говорит: «Британцы из той же нации, что и великая королева… И поэтому Япония обязательно будет побеждена»[855].

После войны, во время которой японцы украли несколько королевских статуй из Гонконга, единственно заново восстановленной оказалась королева Виктория. (Хотя раньше те, кто отправлялся на вечеринку, часто совершали святотатство: кто-то надевал соломенную шляпу или цилиндр ей на корону)[856].

Уже в XX веке черные жители Барбадоса почитали ее, «как хорошую королеву, потому что она нас освободила»[857]. В 1950-е гг. вожди Ньясаленда сожалели, что «королева Виктория не приехала сама, чтобы заключить договор»[858].

Однако некоторые викторианцы описались: по мере расцвета демократии мистика монархии может уменьшиться. Они прилагали все усилия, чтобы не допустить потерю веры. По всей империи дети учили историю, как последовательность английских королей и королев. Но в Нигерии сэр Фредерик Лугард не рекомендовал школам рассказывать о Стюартах, поскольку это может породить неуважение к власти[859].

Во время торжественного приема в честь коронации Эдуарда VII в Дели лорд Керзон запретил петь «Вперед, солдаты-христиане!» Ведь что там были строки:

Мирская власть недолговечна, И троны могут прахом стать…

Напряжение империализма после восстания сипаев, которое многие рассматривали, как «вызов самому христианству»[860], вероятно, лучше всего показано в этой пародии на популярный гимн:

Вперед, солдаты-христиане, Вперед, в языческие земли! Пусть вам молитвенник поможет, Но и винтовка не молчит. Ведь надо принести известья, О том, как нам вести торговлю. Благая Весть плывет над миром, Но пулемет «Максим» стучит…[861]

Но пулемет системы «Максим» не был запатентован до 1884 г. Однако его предшественник, «Гатлинг», использовался во время Гражданской войны в Америке. Несмотря на печально известную склонность к заеданию и перебоям в работе, он побывал и в некоторых британских колониальных конфликтах. Как и другие инструменты, спроектированные, чтобы придавать научную эффективность смерти (например, гильотина и отравляющий газ), «Гатлинг» считался «гуманным» приспособлением. Его изобретатель, в честь которого и названо оружие, считал: если один солдат сможет выстрелить сто раз, то армии станут меньше, а жертв на поле брани тоже окажется меньше.

Конечно, на практике это орудие стало первой серьезной попыткой механизировать массовое убийство. Пулемет косил людей, а в сравнении с мушкетом был тем же, что жатвенная машина Маккормика по отношении к серпу. Он оказался особенно эффективен против ассагаев зулусов, копий ашанти и пик дервишей. [Дервиш означает «нищий» на персидском. В широком смысле, это член исламского религиозного братства. Викторианцы применяли этот термин к воинственным суданским мусульманам. Так он и используется в данной книге. — Прим. авт.] И он оказывался еще лучше, если, как писала «Таймс», британскому генералу везло и удавалось «поймать большую толпу дикарей на открытой местности».

Хотя этой газете очень нравилось, когда ашанти заставляли «немного послушать музыку Гатлинга», «Таймс» считала оптовое Убийство менее желательным, чем «заставлять группу дикарей регулярно драпать»[862].

Сесил Родс был более жестоким и безжалостным. Рассказывая, как воины матабеле «оставляли толстый слой трупов на земле», он счастливо заметил: «Никаких потерь с "Максимом"»[863].

И новые винтовки, заряжавшиеся с казенной части и разработанные в 1860-е гг., являлись большим шагом вперед по сравнению с кремневыми ружьями «Браун Бесс», даже большим, чем такое ружье в сравнении с луком и стрелами. Они давали имперским войскам подавляющее преимущество в «малых войнах» времен правления королевы Виктории.

Эти войны велись так часто, что антиимпериалисты осуждали выражение «Pax Britannica», как «гротескного монстра лицемерия»[864]. В 1869 г. британская армия начала использовать мощные и точные «Мартини-Генри». Правда, их отдача, подобная пинку мула, приводила к окровавленным носам и синякам на плечах у солдат.

Это оружие, которое могло делать шесть выстрелов в минуту и эффективно стрелять на тысячу ярдов, превратило колониальные сражения в охоту. Солдаты фактически называли местное население «дичью», а Роберт Баден-Пауэлл думал, что преследование этих «смеющихся черных дьяволов» матабеле являлось лучшим спортом в мире.

Преследование получалось еще более возбуждающим оттого, что у «дичи» тоже имелось стрелковое оружие, хотя обычно это были выброшенные европейцами стволы или дешевые кремневые ружья широкого назначения, известные под названием «газовые трубы Бирмингема».