Читать книгу "Тайный шифр художника - Олег Рой"

– Откровенно говоря, не понимаю, о чем вы, – честно признался я, но она не сочла нужным ответить.

– Что есть человек? – риторически вопросила Маргарита. – Человек – это животное, обладающее самосознанием, обладающее способностью познавать мир. Зачем ему эта способность? Зачем нужны любые способности? Ради продления жизни. Организм – это машина жизни. Его естественная цель – жить, а главный враг – смерть. Жизнь борется со смертью, как может и как умеет. Но и механизмы смерти вшиты в наше тело. Смерть внутри нас не хочет сдаваться, она борется с жизнью, заставляя организм стареть, болеть и умирать. У смерти есть контроль над всеми системами нашего организма, как и у жизни. Все наши органы – поле боя между жизнью и смертью. И разум тоже. Мы не используем свой разум так, как следовало бы, потому что живущая в нас смерть выстроила в нашем сознании бастионы из условностей и принципов. Сокрушив эти бастионы, получив контроль над важнейшим нашим органом, мы способны победить смерть.

– Фантастика, – буркнул я.

Она расхохоталась:

– Посмотри на меня! Мне шестьдесят три года, Феофан.

Не успел я и глазом моргнуть, как она, как цирковой акробат, прошлась колесом по библиотеке, остановившись у массивной двери, метрах в семи от меня. И торжествующе добавила легким, ничуть не сбившимся голосом:

– Шестьдесят три года, Феофан. Я победила смерть!

– Что же, рад за вас. – Я пожал плечами. – Но при чем тут я? Чего вы от меня хотите? Зачем похитили, привезли в этот замок, ломаете передо мной всю эту комедию с акробатикой?

Это прозвучало грубовато, но, как ни странно, Маргариту моя грубость не задела.

– Ты мне нравишься, – произнесла она таким тоном, каким, возможно, могла сказать о каком-нибудь браслете или платье. Или даже о еде. Пожалуй, вот это самое точное сравнение. – Ты чем-то похож на Андрея. Рост, сложение… И этот взгляд…

Я вспомнил, что то же самое когда-то говорил и Угрюмый. Да и мне самому, когда я первый раз увидел фото Апостола, тоже почудилось некоторое сходство.

– Я заметила это сразу, как только ты оказался впутанным в эту историю, – поведала Маргарита. – Присмотрелась к тебе и решила, что хочу сделать тебя своим… Ну пусть будет другом.

– Своей собственностью, вы хотите сказать, – уточнил я, демонстративно дотронувшись до ошейника.

Она хрипло рассмеялась.

– Можешь называть это как хочешь. Но теперь, когда наше сотрудничество закончено и ты здесь, я собираюсь сделать тебе щедрый подарок. Как насчет вечной молодости, Феофан? Богатства? Свободы?

– Особенно свободы… – усмехнулся я. – Вам не кажется странным говорить о свободе человеку, который только сегодня провел ночь, запертый в камере?

Говоря так, я менее всего хотел, чтобы в моих словах прозвучала какая-то двусмысленность. Но Маргарита отыскала ее и тут же за нее зацепилась.

– Если ты сделаешь правильный выбор, то отныне будешь ночевать только в моей спальне, – сладострастно промурлыкала она. – И, конечно, ты не будешь там заперт. Весь остров и замок, включая эту шикарную библиотеку, – а тут есть что почитать, уверяю, – будут в полном твоем распоряжении.

– Постоянное пребывание на маленьком острове под неусыпным взором охраны, которой у вас тут наверняка полно, – довольно относительная свобода, – хмыкнул я.

– Охраны, кстати, не так уж и много, – заметила Маргарита. – Толпы накачанных здоровяков в каждом углу – это прошлый век, Феофан. А я уже мысленно живу в следующем тысячелетии. И обхожусь минимумом людей. Часовых в этом замке заменяют видеокамеры. А сторожевых псов – ты сам знаешь что. – Она с улыбкой указала на свое кольцо, и я невольно схватился за ошейник, чем изрядно повеселил свою тюремщицу.

– Со временем ты сможешь покидать остров, – заверила Маргарита. – Когда я пойму, что тебе можно доверять. А времени у нас с тобой будет достаточно. Все научные разработки моего покойного мужа сохранились. И ты сможешь убедиться в их эффективности. На собственной шкуре, извини уж за такой грубый каламбур.

– Боюсь, я надоем вам быстрее, чем вы начнете мне доверять… – усмехнулся я.

– Не исключаю и такого развития событий. – Она не стала спорить.

– И что тогда? Сбросите меня в бушующее море?

– Скорее всего, придумаю что-нибудь гораздо интереснее. – Моя тюремщица рассмеялась так весело и задорно, будто услышала остроумную шутку. – Но может быть, и нет. Может быть, просто отпущу тебя на все четыре стороны. Во многом все будет зависеть от тебя самого.

– Ну а если я сразу откажусь от вашего любезного предложения?

– Что ж, такой вариант ответа меня тоже устроит, – спокойно отвечала она. – Созданные моим покойным мужем клиники омоложения пользуются большим спросом, а для работы им постоянно нужен биоматериал. Различный биоматериал…

– Хороший у меня выбор… – Я покачал головой. – Стать либо биоматериалом – либо вашим любовником.

– Ты невнимателен, Феофан, – тоном строгой училки проговорила Маргарита, только что пальцем мне не погрозила. – Я сказала не «любовником», а «другом». Или, если хочешь, партнером. А это, к твоему сведению, разные вещи. Друг – это партнер не только в постели. Это человек, который разделяет твои взгляды, увлечения, твой образ жизни…

– Сильно сомневаюсь, что гожусь вам в друзья, – заметил я.

Маргарита восприняла мои слова совершенно невозмутимо.

– Это твой выбор, Феофан, – напомнила она. – Если ты решишь, что больше подходишь для биоматериала, я настаивать не буду. Только напомню, что альтернатив у тебя все равно нет. – Она протянула руку и вроде даже шутливо щелкнула меня по ошейнику.

Я открыл было рот, но она не дала мне произнести ни слова.

– Пожалуй, на сегодня довольно. Знаю, что тебе надо подумать. И считаю, что лучше всего, если ты это будешь делать в уже знакомой тебе камере. Когда надумаешь, поставишь меня в известность.

Видимо, она нажала какую-то незаметную кнопку, потому что почти сразу же после ее слов двери библиотеки отворились. На пороге вновь появился тот самый азиат и жестом предложил мне идти с ним.

Снова коридор и лестница, лестница и коридор, вверх и вниз… И хотя охраны вокруг не наблюдалось, я заметил по дороге несколько знакомых все по тому же кино видеокамер. Когда мы проходили мимо, они поворачивались вслед, точно провожая взглядом, и как будто подмигивали единственным глазом, мол, и не думай прятаться, я тебя вижу. Да уж, Маргарита права, сбежать отсюда никак не получится…

В камере я упал на топчан, чувствуя себя настолько обессиленным, словно общение с моей тюремщицей выпило из меня всю жизненную энергию. А может, так оно и было? Может, и в этом тоже часть секрета ее вечной молодости? Но раздумывать на эту тему я не стал. Имелись и другие задачи, поважнее.

Сколько времени я могу тянуть с ответом? Боюсь, недолго, день, от силы два, после этого Маргарите надоест ждать. И она не моргнув глазом сдаст меня на биоматериал в одну из своих клиник. Интересно, а как вообще власть и общество Европы смотрят на то, что какие-то стареющие богачки пытаются вернуть себе ушедшую красоту с помощью подобных методов? Ясно, что такие операции проводятся тайно – но ведь должны быть какие-то проверки, сертификация, контроль и все такое? Ладно, я, похоже, опять не о том думаю…