Читать книгу "Любовь горца - Керриган Берн"

Она уже попробовала на вкус этого варвара, одетого в красивый костюм, и это знание заставляло сжиматься от восторга ее самые тайные мускулы. И хотя она привыкла жить с ложью, ей никогда не удавалось освоить искусство обманывать, поэтому дети почувствовали горячую нить, которая возникла между гувернанткой и их отцом. Нужно быть осторожнее, пока будущее их отношений еще не определено.

– А где дядя Торн и Рассел? – спросил Эндрю, идя следом.

– Они заняты… одним семейным делом, – заметила Филомена.

Тон Лиама немного изменился, веселые нотки из него исчезли:

– В действительности я должен к ним присоединиться, поскольку вы отправляетесь к бабушке.

– А ты, Джани, отправляешься с отцом или с нами? – спросила Рианна, когда они начали прокладывать дорогу через редеющую толпу.

Их поезд был последним, прибывающим из Шотландии, а поскольку время шло к ужину, то Филомена не ожидала, что с вокзала будут отправляться еще поезда.

– Сначала я прослежу за вашими вещами, а потом должен буду присоединиться к маркизу, – ответил Джани, и тень печали опустилась на его смуглое лицо.

Филомена потянулась и потихоньку пожала ему руку, стараясь утешить.

– У них тут есть лавки! – воскликнул Эндрю и указал на палатку, продающую жареные орехи и фрукты в карамели.

– О, папа, пожалуйста, можно мы купим? – стала просить Рианна.

Достав несколько монет из кармана, Лиам подал знак носильщику.

– Так и быть. Росс проводит вас к продавцу, а потом доставит к леди Элоизе, а я займусь делами. Я скоро к вам вернусь.

Толпа дала им прекрасный предлог стоять близко друг к другу, и Филомена наслаждалась этой близостью. Они наблюдали за детьми, которые пробирались сквозь толпу, как через лес.

– Ты помнишь, когда был таким же юным? – спросила она немного грустно. – Когда мир был таким же волнующим и вызывал любопытство, когда все было возможно и удивительно, а дни – такими беззаботными.

Рука Лиама тайно гладила ее немного ниже спины, и, хотя он стоял сзади и Филомена не видела его лица, она понимала значение этого жеста.

– В моей юности ничего такого не было, поэтому я тогда не понимал значение этих слов, но теперь начинаю понимать.

Его слова вызвали у нее слезы, и они навернулись не под воздействием паровозного дыма. В его голосе было столько тоски и столько нежности, что в ее сердце зародилась надежда. Она хотела сделать так, чтобы вторая половина его жизни была беззаботной. Хотела подарить ему мир и спокойствие, которое Лиам безусловно заслужил. Она жаждала невозможного будущего.

Багажный вагон находился между локомотивом и пассажирскими вагонами. Железнодорожные рабочие разгружали из него сундуки, сумки, коробки и коробочки разных размеров, а пассажиры вручали служителю свои билеты, чтобы забрать вещи. Джани взял их билеты и вместе с носильщиком отправился стоять в очереди за вещами.

Толпа к тому времени поредела, но суета все равно действовала на Филомену угнетающе. Ее удивило, насколько привычным стал для нее буколический рай Уэстер-Росса. Конечно, там не было городских удобств и развлечений, зато отсутствовали опасности, противные запахи, бесконечный шум и покрытые камнем мостовые, а также дым и сажа от угля, которым топили дома.

Филомена любила Лондон, но теперь она думала только о том, как тяжела была ее жизнь здесь. Она выросла в деревне, где печи топили дровами, а не углем, где было много открытого пространства, зеленой травы, изумрудных полей и каменных оград. Только среди такого пейзажа она ощущала себя дома. А в Лондоне она всегда была гостьей.

– Они ждут, когда приедут представители властей, чтобы вывести из вагона Хеймиша, – вздохнул Лиам, когда Филомена повернулась к нему и поймала его мрачный взгляд, брошенный на поезд. – Я должен остаться и проводить его, а это займет некоторое время. Отправляйся к выходу и садись в экипаж, который ждет Рианну и Эндрю.

Филомену охватило беспокойство, и она тоже посмотрела на поезд.

– Не хочу оставлять тебя одного справляться с этой задачей. Вдруг что-нибудь пойдет не так?

Лиам наклонился к ней, и его теплое дыхание коснулось ее уха. Это ощущение заставило ее заволноваться, вдруг кто-то увидит их и сочтет его действия неприличными.

– Ты просто прелесть, моя Мена! – пробормотал он нежно. – При нем будет Рассел, Гэвин и я, не говоря уж о тех офицерах, что за ним посланы. У Хеймиша не будет шансов устроить неприятности. Кроме того, если что-то произойдет, мне бы не хотелось, чтобы мои дети или ты оказались поблизости.

Филомена повернула голову и быстро прижалась к Лиаму щекой:

– Хорошо!

Она улыбнулась, глядя в лицо, которое стало для нее дороже всего на свете. Ее поразило, какое доверие и нежность внушал ей этот большой и суровый хайлендер. На ум пришли слова, сказанные Миллисент Ли Кер в последний ее день в Лондоне: «В ситуациях, подобной вашей, самым безопасным местом является дом страшного человека».

Тогда она не поняла значения слов актрисы. Она даже решила, что эта женщина обманывает себя, потому что ее собственный жених является холодным и безжалостным убийцей, знаменитым Кристофером Арджентом, который на ее глазах сломал шею мистеру Бернсу, словно проделывал такое миллион раз.

Теперь она все поняла. Трудно быть более опасным человеком, чем Демон-горец, но она никогда еще не чувствовала себя в такой безопасности, как рядом с ним. Мощь и отвага, которые раньше так ее пугали, теперь стали ее настоящим убежищем.

– Обещай, что ты будешь осторожен, – попросила она и положила руку ему на рукав прежде, чем сумела себя остановить. – У меня ужасное предчувствие. Мы ведь только… я должна столько сказать… Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится.

Лиам отвернулся и посмотрел в сторону. Его лицо напряглось, челюсть задвигалась и замерла. Сосуд на виске начал пульсировать, что случалось, когда Лиам старался скрыть недовольство. Когда их глаза снова встретились, у Филомены замерло сердце. В темных глазах появился подозрительный блеск, а потом Лиам моргнул.

– С тобой все в порядке? – спросила Филомена осторожно.

Он долго молчал, глядя на ее руку, которая по-прежнему лежала на его сюртуке.

– Для меня это непривычно – расставаться с кем-то, зная, что моего возвращения будут ждать.

Ее глаза, уже мокрые от волнения, наполнились слезами:

– Я не только буду ждать твоего возвращения, я не хочу с тобой расставаться.

Улыбка Лиама стала неожиданно обаятельной, а в суровых глазах появилась новое выражение нежности:

– Я буду спешить и вернусь так скоро, как только смогу.

Он взял ее руку и поцеловал через перчатку:

– И буду соблюдать осторожность.

– Посмотрим, – ответила Филомена строго, как настоящая гувернантка. – Меня нельзя ослушаться.