Читать книгу "Атеисты в мундирах. Советские спецслужбы и религиозная сфера Украины - Дмитрий Веденеев"

Интересные воспоминания о Костельнике оставил историк с европейским именем, львовский профессор Ярослав Дашкевич (сын офицера сечевых стрельцов Олены Степанив и военачальника Армии УНР Романа Дашкевича, прошедший через сталинские лагеря «за происхождение»).

Гавриил Костельник преподавал ему в гимназии, и учительский стол превращался в амвон, откуда священник громовым голосом и с «ораторским искусством сыпал на нас моральные науки». Легко впадал в гнев, отличался неуравновешенностью. Ученики слышали о нем разное – лечился в психиатрической клинике, увлекался «делами о духах», пописывал рассказы на украинском диалекте в земле Воеводина (нынешняя Сербия) – «бачванском». «Улыбка, радость или доброта никогда не отражались на его суровом лице». Единственной возможностью избежать нудного морализаторства «пана-отца», смекнули гимназисты, было перевести разговор на милых учителю «духов» и «стигматиков» (людей, у которых непонятным образом появлялись на теле раны-отметины, как у распятых на кресте)[437], прежде всего – относительно Насти Волошин, о которой отец Гавриил мог говорить часами, забывая о нормативном материале[438].

По мнению Я. Дашкевича, выступая инициатором создания «инициативной группы», Г. Костельник вряд ли пошел на это под давлением НКГБ, будучи лично человеком отважным, «идея мученичества за веру не была ему чуждой». В православие, был убежден Я. Дашкевич, он переходил целиком сознательно, «не считая это изменой, а возвращением в лоно Восточной церкви». С юности он впитывал в сознание «наивное простонародное москвофильство, несмотря на безусловно искренний украинский патриотизм». Выступал однозначным сторонником восточного традиционализма в межконфессиональных конфликтах.

«Г. Костельник, – считал его бывший ученик, – был глубоко верующим человеком, однако веру эту – возможно, и в соответствии с философским неотомизмом, который он признавал своим мировоззрением, – моделировал согласно своим мистическим убеждениям о персонально великом и высоком посланничестве… Он был человеком, очарованным Востоком, реальным возрождением Святой Руси в Украине». У отца Гавриила «вера в миссию, которую ему нужно совершить, объединяя церковь с Востоком, не была средством шантажа, однако той навязчивой и маниакальной (учитывая амбициозность и психопатологичность этой личности) идеей, которую ему дали возможность реализовать…». Присутствовал и гуманистический мотив спасения греко-католического духовенства от преследований власти. Однако «в национальном отношении, вне сомнения, он был добровольным коллаборантом оккупантов»[439].

«Решительный враг Ватикана»

С приходом советской власти на земли Западной Украины церковь и ее служители переживали не лучшие времена. Спецслужба тщательно собирала сведения о пресвитере, его влиянии на религиозную и общественную обстановку в регионе, частично вошедшие в архивное дело «Материалы на Костельника (1940–1947 гг.)». Уже 31 декабря 1939 г. начальник 2-го (контрразведывательного) отдела Управления госбезопасности (УГБ) Управления НКВД (УНКВД) по Львовской области Павел Дроздецкий[440] утвердил открытие агентурного дела № 7 «Ходячие»[441] на группу из 14 духовных особ греко-католической церкви, которые вели «антисоветскую деятельность, используя при этом религию». Ведущими фигурантами дела выступили митрополит Андрей Шептицкий, его брат Климентий (игумен монастыря ордена Студитов)[442], епископ УГКЦ. Проходил по делу и Г. Костельник.

Бывший депутат сейма Польши, один из лидеров Украинского национально-демократического объединения (довоенный блок украинских политпартий и организаций) Владимир Целевич (1890–1943[443]), находясь под стражей, подготовил пространный доклад «О деятельности церковников на Западной Украине» (март 1940 г.)[444]. В рубрике доклада «Некоторые влиятельные священники» Г. Костельник характеризуется как «человек очень способный, хороший оратор и публицист, …большой враг западного направления греко-католической церкви… Враждебно настроен по отношению к папе и вообще к католицизму, но об этом он рассказывает только в частных беседах. Думаю, что Костельник возглавил бы работу, направленную на независимость греко-католической церкви от Ватикана». Тут же имелась карандашная приписка оперработника: «Резко антисоветски настроен, выступает с проповедями антисоветского характера, ведет замкнутый образ жизни»[445].