Читать книгу "Первая Русская национальная армия против СССР. Война и политика - Борис Хольмстон-Смысловский"

Партизан должен быть всевидящим, всезнающим, всеслушающим, жестоким и неуловимым врагом.

Страх «зеленой смерти» должен осенить жизнь вторгнувшегося оккупанта.

Разведка — это глаза и уши каждой воинской части, но она еще важнее для партизанских бригад. Это жизнь партизан. Поэтому каждый солдат «зеленой армии» должен быть, прежде всего, разведчиком и каждый разведчик должен уметь быть солдатом партизанской бригады.

Сведения добываются: путем боевых действий, воздушной, наземной и агентурной разведкой. Службою подслушивания. Опросом пленных, перебежчиков и населения. Изучением захваченных документов. Партизан постоянно наблюдает, слушает и ощущает. Предварительным воспитанием в школе в партизане должны быть разбужены все природные рефлексы разведчика.

В партизанских бригадах разведка ведется постоянно. Днем и ночью. Во время постоев. Перед боем, во время боя и после боя. Разведка, как я уже сказал, это принцип жизни партизан. Это фундамент его успеха.

Из нашего боевого опыта мы знаем, что правильно поставленная разведка со стороны оккупационной власти — это уже наполовину ликвидация партизанского движения.

Партизаны больше всего должны опасаться вражеской разведки.

Бой в лесу принадлежит к одному из самых тяжелых тактико-психологических сражений. Далеко не каждая регулярная армия умеет драться в тяжело проходимых лесах. Такой первоклассной армией, какой, бесспорно, была армия германского вермахта, понадобилось долгое время, чтобы научиться входить с огнем против огня в российские лесные трущобы. А ведь каждый русский солдат легко может превратиться в партизана. Лес — это его природная стихия. И это надо хорошо помнить всем любителям легких танковых или атомных военных «прогулок» по необъятным просторам, лесам, болотам и горам российской территории. Военных «прогулок» против всякой России, будь то Россия национальная или советская. Ведь нация остается нацией. Характер ее не меняется. И так, как было во времена походов монголов, поляков, шведов и французов, то тоже повторилось в Гражданскую войну и во время германского «блицкрига», когда российская нация развернула до небывалых пределов эту национальную форму своей борьбы, так было на заре российской истории, так было в течение всего ее исторического периода жизни, и нет оснований предполагать, что революция в корне изменила психологию российской нации. Русский остался русским.

И если, как сказано выше, любители новых военных «прогулок», уповая на свое атомное оружие, захотят воевать против этой великой нации, то можно с уверенностью сказать, и то с исторической уверенностью, что «зеленая смерть», ужасная лесная смерть повиснет над душами войсковых соединений вторгшегося неприятеля на тысячеверстных пространствах российской континентальной империи.

Эта «зеленая смерть» должна быть принята во внимание оперативной калькуляцией Генеральных штабов западных демократий.

Глава VII. Об оперативном искусстве

Приходится снова просить читателя несколько углубиться в теорию военных доктрин: в тактику, в оперативное искусство и стратегию.

Генерал-фельдмаршал фон Мольтке Старший, определяя основы оперативного искусства, между многими своими положениями сказал: «Сначала надо все взвесить, а потом оперативно решиться».

Это очень важное оперативное обучение, ибо оно, по существу, требует сначала провести с математической точностью оперативный расчет, а потом уже разрешить действовать своей стратегической фантазии. Это значит, что надо свои намерения взвешивать тяжестью своих возможностей, а не решаться на рискованные действия полетом легкомысленной фантазии. Полет фантазии, как бы ни была эта фантазия талантлива, без фундамента оперативного расчета, не может быть основанием для предлагаемых военных действий.

О сущности стратегических принципов придется говорить ниже. О тактике, то есть, в частности, о тактике партизанских войск, мы говорили в предыдущей главе. В той же главе были даны общие понятия об упоминаемых сейчас военных доктринах. Теперь придется сказать несколько слов об оперативном искусстве и показать его взаимную связь как с тактикой, так и со стратегией. В частности, надо рассмотреть, как во время Второй мировой войны на германском Восточном фронте советская партизанская тактика, углубляя свои боевые задачи и расширяя веер своих политических акций, перешла границу тактических действий и вышла на простор оперативных полей.

Советское партизанское военное искусство — впервые в истории военного искусства — начало действовать оперативно.

Мы видели, что тактика является областью исключительно военной деятельности. Она в узком смысле охватывает все необходимые взаимодействия различных родов войск. Тактика добивается победы или в отдельных сражениях, или «частной победы» в общей цепи развивающейся военной операции.

В цепи операции. Что это означает? История показывает нам, что совершенно самостоятельных — вне общего хода войны — сражений не происходит. Мы видим, что каждое тактическое сражение, отдельное или «частное» в цепи операции, своим результатом (положительным или отрицательным) всегда дает толчок, вернее, служит причиною новых планирований, новых передвижений, концентраций и новых сражений.

Таким образом, из тактики рождаются операции.

Операции являются, конечно, прежде всего, маневрами армейских масс. Передвижением на предназначенной территории или маневром на ограниченном оперативном пространстве.

Операции, в силу самой своей сущности, управляют принципами отдельных сражений и являются ведущей мыслью и ведущим планом в цепи разворачивающихся маршей и боев. Поэтому оперативное искусство является также исключительным полем деятельности профессиональных военных.

Однако оперативные маневры и цепь оперативных сражений не являются еще ни стратегическим продвижением, ни стратегическим генеральным сражением.

Здесь, чтобы не перегружать внимание читателя излишними профессиональными рассуждениями, не относящимися непосредственно к рассматриваемой нами доктрине малой войны, я постараюсь на характерных исторических примерах показать читателю практическую, жизненную разницу между оперативным маневром и стратегическим продвижением. К сожалению, я должен отягчить внимание читателя этими примерами, ибо без понимания вышеуказанной сущности военных доктрин трудно будет читателю понять разницу между тактикой и оператикой партизанской деятельности, и понять, как эта тактика перешла и в оперативное искусство и как она начала исторически влиять на планы классической стратегии.

Исторические примеры: в 1866 году, во время Прусско-австрийской кампании, предпринятые меры прусского большого Генерального штаба против австро-венгерских армий не носили характера стратегических мероприятий, а были только ясно выраженными оперативными операциями.

В последующей войне той же Пруссии против Франции в 1870 году все концентрации и маневры, проведенные прусской армией, в целях окружения и уничтожения французских корпусов, носили исключительно тот же оперативный характер и ни в коей мере не могут быть причислены к так называемым большим стратегическим движениям. И в первом, и во втором случаях все маневры и сражения были только маневрами и боями в одной цепи общей операции, стремящейся подвести войска к генеральному сражению и этим сражением разрешить участь всей военной кампании. В первом историческом случае результатом оперативных маневров был Кениггрэц, а во втором — знаменитый Седан.