Читать книгу "Выше только звезды - Алина Феоктистова"

— Не впадай в снобизм, — посоветовал он. — Она такой же ребенок, как наши дети. Ничего с твоими детьми не случится, если они познакомятся с ней. Не вечно же им жить под стеклянным колпаком. Эта девочка из нормальной жизни, в которой много горя и грязи, но наши дети неминуемо столкнутся с этим, рано или поздно. Так пусть знают, что это бывает.

В окне появилась женщина в белом чепчике и фартуке, которая, в отличие от детей, слышала крик Лили. Она выглянула на улицу и, заметив Лилин взгляд, сдернула девочку с подоконника и захлопнула окно. Дети еще немного постояли, задрав головы, а потом вернулись на берег.

— Это, наверное, ее дочка, — сказал Роберт. — Хотя нет, у Тани нет ни мужа, ни детей. Это ее племянница.

Ноги у Лили подгибались, а лицо Роберта теряло четкие очертания и расплывалось.

— Ты хорошо осведомлен о личной жизни официантки, — прошептала она.

— Ну, кто же из мужской части поселка не знает Таню! — Лиля еще видела, что Роберт улыбается, а потом все заволокла тьма, но какое-то время она еще слышала его голос. — Да и женщины ее знают, но я не ожидал, что и ты тоже. Неужели ты думаешь, что у Владимира… Что с тобой, тебе плохо? — Лиля почувствовала, что падает.

— Владимир, твоей жене плохо, — громко крикнул Роберт, подхватив женщину, но, хотя его голос был слышен далеко, писатель даже не пошевелился. — Черт побери, — привычно выругался мужчина, нагнулся со своей ношей за фотоаппаратом и книгой, легко принял вертикальное положение, словно женщина была невесомой, и направился к домику.

Лиля открыла глаза, когда он подходил с ней к кровати. Очертания его лица прояснились, и его глаза, синие-синие, с тревогой смотрели на нее. Они были синие, как… Их было даже не с чем сравнить. С небом? Но даже из комнаты, оживлявшей краски, оно казалось подернутым беловатой дымкой. С рекой? Но вода в ней была зеленоватой. А они были просто синие и такие ласковые. И были так близко. А руки у него были сильные и нежные, и еще никто не держал ее на руках так легко и без напряжения и так долго. Она пришла в себя сразу, как только он поднял ее, там, на берегу, но не показывала этого, удивившись своей реакции. Ее всегда бесил этот мужчина, а от его прикосновения ей стало вдруг хорошо. И наваждение, вызванное совпадением с рассказом мужа, стало казаться ей смешным и глупым, и ей было приятно, когда он нес ее домой, а потом стоял с ней долго посреди комнаты, вероятно, не зная, что делать дальше.

Роберт опустил женщину на кровать.

— Что с тобой? Как ты меня напугала, — сказал он. — Ты, вероятно, долго была на солнце?

— Нет, Владимир придумал новый роман и рассказал мне его сюжет, со множеством подробностей, и эти подробности… — Лиля замялась, чувствуя, что несет полную чушь.

— И эти подробности тебя так утомили, — Роберт звонко рассмеялся и красивым уверенным мужским движением откинул со лба назад упавшую челку. От его смеха, от его голоса ей вдруг стало совсем хорошо.

— Конечно, ему не следовало так отягощать тебя своими выдумками, писатели вообще народ занудный. Но, может, все не так, и ты просто беременна, как Роксана?

— Роксана беременна? — Мистический кошмар продолжался.

— Да, разве она не говорила тебе? — В его голосе были радость и гордость.

— Нет. — На глаза Лили навернулись слезы.

— Да что с тобой сегодня? — Роберт вскочил и пошел к телефону. — Я вызову «скорую». Они приедут быстрее, чем я смогу найти нашего врача.

— Нет, не надо врача, подойди, — Лиля приподнялась на кровати.

Роберт подошел и удивленно на нее уставился.

— Подойди ближе, нагнись. — Она, обняв его руками за плечи, притянула ближе к себе. — Роберт, пожалуйста, поцелуй меня. — Ее голос дрожал, в огромных голубых глазах стояли слезы.

Лиля не собиралась изменять мужу, по крайней мере, в ближайшее время, она вообще все пять лет после свадьбы не вступала в близость с другими мужчинами, хотя главный режиссер театра, где она работала, друг ее отца, неоднократно подкатывался к ней, намекая, что все женские роли будут ее. Ее это не возмущало, несмотря на то, что он был близок их семье. Отец вышел на пенсию, отошел от дел. Ради него теперь никто не стал бы что-то для нее делать, и пробиваться нужно было самой. Она пока не соглашалась, потому что, во-первых, режиссер ее не привлекал чисто физически, а во-вторых, она не хотела расставаться с мужем, Владимир бросил бы ее, если б узнал, а рано или поздно он все равно бы узнал. Терять мужа, который отлично ее обеспечивал, так, как сама она не смогла бы, даже играя все первые роли в театре, было глупо, а глупой она не была никогда. Разве вот только сейчас, когда ей так страшно и нервы на пределе. Сейчас она собиралась изменить мужу, пусть даже с Робертом, которого терпеть не могла. Но собиралась сделать это не потому, что испытывала удивительные ощущения в его объятиях. Просто она хотела развеять свой ужас и не знала как.

А Роберт в изумлении разглядывал красивую молодую женщину, лежавшую перед ним. Он сразу высвободился из ее объятий, потому что она была женой его друга. Но не уходил. Она была чертовски красива и почти обнажена. Там, на пляже, женский купальник кажется вполне нормальной одеждой, а если женщина лежит в нем на кровати и просит тебя ее поцеловать, можно считать, что она без одежды.

Он в который раз заметил, какая совершенная у нее фигура, какая женственная: высокая грудь, крутые бедра, тонкая талия. Какие у нее шелковистые блестящие волосы, и как они красиво, золотыми волнами, падают на ее коричневые загорелые плечи. А купальник бикини возбуждает еще сильнее — хочется сорвать эти легкие, почти не закрывающие ничего тряпочки. Именно это он и сделал, хотя она и была женой его друга, и об этом не пожалел.

Ее руки гладили его спину, и он загорался еще сильнее от их прохладных нежных прикосновений, а она ощущала ладонями сталь его мускулатуры и даже забыла о том, зачем затащила его в постель. Ей было хорошо так, как не было хорошо никогда и ни с кем. И ему было так же. И оба они поражались своим чувствам и испытывали восторг, который становился все сильнее. Скрип двери заставил их вздрогнуть. Роберт отпрянул и откатился в сторону. Их взгляды одновременно устремились к двери. Но уперлись в пустоту, потому что смотрели они вверх, ожидая увидеть Владимира, а на пороге стояла Лолита.

— Тетя Лиля, папа! — закричала она, вбегая в комнату. — Скорее! Алик опять колотит Даньку, а Динка… — Она замерла. — Вы… загораете?

— Загораем. — Роберт, как совсем недавно Владимир, прикрываясь руками, озирался по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно прикрыться.

Лиля, растерянно глядя на девочку, поднялась и протянула ему полотенце, которое Владимир оставил на спинке плетеного кресла-качалки. Он, как и ее муж, обмотал его вокруг бедер, а потом подошел к дочери.

— Я же говорила, тетя Лиля, когда ты загорала тут с дядей Володей, что загорать нужно на солнышке, — с упреком сказала малышка. — Я скажу маме, пусть она тебе объяснит, если ты сама не понимаешь.