Читать книгу "Кошмарных снов, любимая - Анна Джейн"

Может ли быть жизнь без любви счастливой?

– Я не могу забыть его, – призналась она вдруг. – Он все, что у меня есть. Понимаете? Не забирайте у меня память о Бренте.

Лунный клоун будто знал, что она так ответит.

– Твой выбор воистину чудесен, – улыбнулся он грустно. – Твоя честность щемит душу. За это я хочу сделать тебе подарок.

– Какой?

– Ты не сумасшедшая, дитя. Ты просто не понимаешь, что происходит и кто играет с тобой, – Лунный клоун погладил ее по волосам.

Как отец – ребенка.

И все померкло.

Джесс погрузилась в темноту и беспечно плыла по ней, как рыба – в черной воде.

«Что с моей дочерью? Что с ней?! Отвечай!» – слышала она голос матери сквозь ватную пелену и треск.

«Она… Больна. Я должна это сделать, иначе твоя дочь станет… другой», – отвечает голос тети.

«О чем ты говоришь?!»

«Она станет не человеком, если я сейчас не помогу ей!»

«Ты ненормальная. О господи боже, ты ненормальная».

«Просто посмотри на свою дочь. Посмотри на нее. Ты же видишь – она уже меняется. А ей нельзя… Нельзя… В ней кровь ликов».

Голоса замолкают.

* * *

Джесс открыла глаза – солнце ярко светило в ее лицо. Оно заливало золотым осенним светом комнату, вольготно заглядывая в каждый уголок, изгоняя тени прочь.

Солнце было всюду.

И в груди Джесс тоже было солнце.

Она находилась в своей комнате в одной кровати с человеком, которого любила больше жизни.

Джесс перевернулась на бок – осторожно, стараясь не разбудить Брента. Он лежал рядом – на животе, положив голову на согнутую руку. Светлые волосы падали на лоб, доставая до самых темно-коричневых, загнутых кверху ресниц. На предплечье была видна татуировка с ее именем, над которой был искусно набит ловец снов.

Джесс любила наблюдать за тем, как Брент спит, хотя это у нее получалось не так уж и часто. Он становился трогательным и совершенно очаровательным.

Она любила слушать его дыхание.

Класть голову на грудь и слушать стук сердца.

Целовать в неподвижные губы – осторожно, почти невесомо.

Просто ощущать его рядом.

Брент словно почувствовал, что Джесс смотрит на него, и распахнул глаза. Потянулся, разминая мышцы. Перекатился на бок – так, чтобы видеть девушку.

– Доброе утро, – улыбнулся он сонно. – Как спалось, сладкая?

– Не называй меня так, – нахмурилась почему-то Джесс.

Она не помнила, что ей снилось, но казалось, это был кошмар.

Кошмар длиной во много лет.

Брент улыбнулся. Он протянул руку к ее лицу и ласково погладил по щеке.

В каждом прикосновении – нежность.

В каждом взгляде – любовь.

– Не злись. Ты красивая, когда улыбаешься, – сказал он, смотря на нее зачарованно.

– А когда не улыбаюсь – не красивая? – с шуточной угрозой спросила Джесс.

Она взмахнула распущенными волосами и повалила Брента на спину. Сама уселась на него сверху, уперев колени в кровать, и склонилась над парнем так, что кончики ее волос касались его груди.

– Значит, я некрасивая? – осведомилась Джесс, щурясь. И словно невзначай скинула с плеча тонкую лямку сорочки, оголяя плечо.

– Красивая, – положил ей на шею обе руки Брент. Его взгляд был переполнен любовью.

Чистой квинтэссенцией любви. Все ради нее. Жизнь – ради нее.

И смерть – тоже.

– Убери, – игриво приказала Джесс. – Дождись моего разрешения.

– Не хочу. Ты ведь моя.

– Скажи еще раз.

– Ты – моя.

– Еще!

– Моя.

Джесс первой поцеловала его: требовательно, терпко, с неожиданной – или с вполне ожидаемой? – утренней страстью.

«Ты мой», – было в каждом ее откровенном касании, в каждом вдохе и выдохе.

Она знала, что ему нравится, делала так, что каждая его мышца напрягалась от ее прикосновений.

– Самая красивая, – прошептал Брент, отстранившись и тяжело дыша.

Она сводила его с ума.

Он вдруг резко перевернул Джесс на спину, полностью завладев инициативой – больше не мог сдерживаться. Ему хотелось заполучить эту девушку всю и сразу – прямо сейчас.

Немедленно.

Она не сопротивлялась.

Брент проложил нетерпеливую дорожку от линии подбородка, по шее, ключицам к груди Джесс, нетерпеливо сдвигая податливую мягкую ткань вниз, обнажая кожу и вновь целуя, захватывая губами, бережно гладя.

От таких простых, казалось бы, прикосновений Джесс едва не закричала. В какой-то миг ей показалось, что она тонет – дыхания не хватало, виски сдавило невидимым обручем, и казалось, будто ее куда-то уносит теплой водой.

Ее сорочка и без того задралась, обнажая тонкую полоску загорелой кожи, и когда Брент положил горячую ладонь на живот, Джесс сама потянула ее вверх – каждую минуту ей требовалось все большего.

Все глубже она тонула.

Он улыбнулся, как сумасшедший, глядя, как пальцы Джесс сминают простыни от нетерпения, и подался вперед. Замер, услышав ее тихий вскрик. Поцеловал в висок.

– Люблю, – неразборчиво проговорил он.

Джесс сжала пальцы на его напряженном предплечье, показывая тем самым нетерпеливо, чтобы он продолжал. Потянулась за поцелуем. Но почти тотчас откинула голову назад, чувствуя, что ее утягивает на глубину.

Ее пальцы зарылись в светлые волосы Брента. И она повторяла его имя – то ли вслух, то ли про себя, полностью отдавшись ощущениям и чувствам. И не переставала целовать его, наслаждаясь ласками: сначала неспешными, нежными, тягучими, как дикий мед, а затем все более торопливыми, рваными, жадными.

Время перестало существовать. Пространство перестало существовать.

Им было хорошо вместе. И ничего, кроме друг друга и их всепоглощающей любви, и не нужно было.

Кошмар исчез.

Все стало на свои места.

Все так, как и должно было быть.

Это утро было божественным.

И богами были они сами – Джесс и Брент.

Только какими богами – не знали.

Джесс больше не тонула – она растворялась в теплой глубокой воде, чувствуя, как попадают в нее солнечные лучи, готовые было вот-вот взорваться. И каждое движение, каждое прикосновение Брента делали эти чистые лучи все ярче и ярче. Ненасытнее.

И когда лучи все-таки разлетелись на миллиарды бликов, исчезая в прозрачной воде, Джесс закричала – прямо в губы Брента.