Читать книгу "Тайный посол. Том 2 - Владимир Малик"

– Правда! Клянусь Богом! – воскликнула Вандзя.

– Почему ты мне не сказала раньше?

– Но ты, когда рассердишься, – как лев, мой повелитель! – В голосе Вандзи звучали одновременно и обида, и восхищение. – Ты и слушать меня не пожелал! Оттолкнул!..

– Ну, ну, не обижайся, джаным… Иди! – примирительно произнес Гази-бей.

– А казаки? Что ты сделаешь с ними?

– То, что будет угодно Аллаху. – Гази-бей на миг задумался, потом выхватил у одного из сейменов ятаган. – Смотри!

Он быстро подошел к Арсену и разрезал веревки, связывающие его руки. Таким же образом освободил от пут и Романа.

– Спасибо, бей, – промолвил Арсен.

– Ее благодарите. – Гази-бей влюбленным взглядом посмотрел на жену. – Только ее… А меня-то за что?

Арсен поклонился Ванде и поцеловал ей руку.

– Благодарю, ясновельможная пани. Ты спасла меня и моего друга. Мы никогда этого не забудем.

– Судьбу благодарите… Я рада, что вы оба остались живы и свободны, – тихо сказала Ванда и легко взбежала по ступеням наверх.

4

Утром 25 октября 1680 года московское посольство в сопровождении нуреддина[59] Саадет-Гирей-салтана и сотни сейменов выехали из Ак-Мечети и в тот же день добрались до посольского стана на речке Альме.

Хан Мюрад-Гирей с большой свитой остановился в поле, в шатрах, вблизи Бахчисарая. Вскоре сюда прибыли посол Тяпкин, дьяк Зотов, толмач Ракович, с ними вместе – Арсен Звенигора и Роман Воинов.

После взаимных приветствий и вручения подарков, что составляло неотъемлемую часть дипломатического этикета тех времен, посол Василий Тяпкин, разгладив бороду и глядя прямо в лицо хану, сказал:

– Великий и светлейший хан, повелитель орд Крымской, Буджакской, Едисанской, Джамбуйлукской, Едичкульской, Азовской и Кубанской! Затяжная и тяжелая для обеих сторон война между нашими державами, ко всеобщей радости, закончилась. Великий государь московский и всея Руси Федор Алексеевич приказал нам, холопам своим, явиться к тебе, хан, чтобы вести переговоры о мире.

Тяпкин сделал паузу, пристально следя за выражением лица хитрого и умного хана Мюрад-Гирея. Но тот молчал, сверля урусских послов проницательным взглядом. Только калга, который сидел правее и ниже хана, сурово произнес:

– С чем прибыли посланцы царя урусов? Если с тем, с чем были здесь в прошлом году посол Сухотин и дьяк Михайлов, то нам не о чем толковать. Говори прямо!

– Мы здесь с намерением заключить прочный мир, – невозмутимо ответил Тяпкин, в его серых глазах не промелькнуло и тени замешательства. – А такой мир возможен только тогда, когда стороны прежде всего договорятся о границах между державами…

Хан чуть заметно кивнул, давая понять, что он согласен с послом.

– Что предлагают урусы? – буркнул калга, который приходился двоюродным братом хану.

– Установить границу между державами по рекам Роси, Тясмину и Ингулу, – твердо произнес Тяпкин.

– Что?! – Калга вскочил. – Это насмешка! Об этом говорил нам и Сухотин.

– Да, да! – загалдели эмиры, аяны, салтаны и мурзы, толпившиеся в ханском шатре. – Урусы издеваются над нами!

– Уже три года не платят хану дань!

– Хотят отхватить Киев и все Киевское воеводство!

– И Запорожье!

– А завтра захотят Азов и Кубань!

Ракович едва успевал переводить.

Горячий Никита Зотов, высунув из-за плеча посла Тяпкина козлиную бородку, крикнул:

– Мы ничего сейчас не говорим про Азов и Кубань… Но кое-кто забыл, что когда-то это тоже была русская земля!

– Как ты смеешь?! – проревел не менее горячий калга и, выдернув из ножен ятаган, бросился к дьяку. – Зарублю тебя за такие слова, неверный!

Хан дважды хлопнул в ладони. Калга запрятал ятаган, молча сел на свое место. Беи тоже замолчали, как будто языки проглотили. Наступила тишина. Слышно было, лишь как тяжело сопит дьяк Зотов да шумит за шатром осенний ветер.

– Не следует горячиться, – примирительно произнес хан. – Когда сходятся послы двух держав, чтобы договориться о мире, то они всегда похожи на торговцев на базаре: один хочет продать подороже, а другой – купить как можно дешевле… Поэтому я понимаю урусских послов, которые заломили непомерно высокую цену.

– Какой же будет твоя, хан? – спокойно спросил Тяпкин. Мюрад-Гирей хитро прищурил правый глаз:

– Мы не требуем чрезмерного, а только то, что принадлежит нам по праву…

– Слушаем, хан.

– Границей между нашими державами должен быть Днепр, а не Рось, не Тясмин, не Ингул… На всем протяжении – от Киева до владений запорожских казаков… Это раз, – Мюрад-Гирей загнул мизинец на левой руке. Во-вторых, царь московский обязан выплатить мне ту дань, которую задолжал за три года, и исправно посылать ее в будущем по старым росписям, как это было установлено договорами с царем Алексеем… И третье: заключить перемирие на двадцать лет… Если урусский посол и его люди согласны на это, то мы можем подписать договор очень быстро.

Никита Зотов что-то неразборчиво проворчал, заерзал на шелковом миндере. Но Тяпкин предостерегающе поднял указательный палец, предупреждая дьяка, чтобы молчал, а сам сказал:

– Мы обдумаем, великий хан, сказанное тобой… Но нам хотелось бы уяснить, как Крым предлагает понимать слова «от Киева до владений запорожских казаков». Предполагается ли тем самым, что Киев и Запорожье отходят к Порте и Крыму или остаются в составе Московского государства? Пока непонятно, что мыслится насчет правого берега, Брацлавщины и Подолья, где правит сейчас Юрий Хмельницкий? Царь московский стоит на том, что Стамбул и Бахчисарай не должны помогать этому гетману… Дальше. Нас беспокоит участь наших людей, которые находятся у вас в плену. Прежде всего – боярина Василия Шереметьева, который под Чудновом попал в полон к гетману польскому Станиславу Потоцкому и был затем за двадцать тысяч злотых продан Крымскому хану… Волнует также судьба князя Андрея, сына воеводы Григория Ромодановского, и других русских людей. Мы предлагаем их обменять на взятых нами в плен татар и турок…

– Господин посол столько наговорил, что мы вынуждены будем думать целую неделю, – усмехнулся хан. – Но уже сегодня могу сказать, что за боярина Шеремет-бея надо заплатить шестьдесят тысяч серебряных рублей. Если учесть двадцать тысяч злотых, выплаченных за него Потоцкому, да содержание на протяжении двадцати лет в плену, то это совсем недорого… Ромодан-паша пусть готовит хороший куш за сына… Обо всем другом – при следующей нашей встрече…

Хан поднялся. Это означало, что переговоры закончились. Посол и его спутники тоже встали и, поклонившись, вышли из шатра.