Читать книгу "Заградотряд - Сергей Михеенков"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бой длился до самой ночи. Ночью рота отошла к болоту. А утром пронеслось: «Отрезаны».
Когда отходили к Шатину болоту, осколком мины ранило Гуська. Автомат он отдал Курносову. Гуська перевязали и увезли на санитарной повозке. Повезли его по единственной дороге вокруг болота, которая пока ещё оставалась в их руках. Раненых возили в лес. Говорили, что там, в оврагах, рядом с артиллерийскими складами, был развёрнут полевой госпиталь.
Остаток ночи прошёл без сна и покоя. Зарево полыхало повсюду. Кругом гремело. Бывалые бойцы сразу определили, что работает тяжёлая артиллерия. А это означало, что происходило что-то серьёзное.
Утром стало известно, что немцы рассекли порядки армии на две части и одну из них, около трёх дивизий с частями усиления, а также тыловые службы и учреждения, окружили.
Отяпов знал, что такое окружение, и чем это обычно кончается.
Бойцы сгрудились возле своего лейтенанта. Тот молчал. Он и сам знал не больше других. Но бойцы с надеждой смотрели на него. Ждали, что вот-вот начнётся прорыв. Командиры молчали. Куда-то ездили на лошадях, кричали друг на друга. Матерились. И видеть это, особенно тем, кто в окружении уже побывал и понимал, что в таких случаях будет через час-другой, становилось невыносимо.
Прошли ещё сутки. Рота оставила просёлок и ушла по тропе через болота в лес. Из-за болота было видно, как по дороге двигались немецкие танки в бело-полосатом камуфляже с жёлтыми крестами.
В ночь назначили прорыв. Приказали изготовиться.
Почистили оружие. Приготовили гранаты. Старшина раздал сухари и сушёную воблу. Костров разводить не разрешали. Пожевали воблы с сухарями. Запили вонючей болотной водой.
Наступление почему-то задержалось – начали только к утру, когда стало светать. И сразу же первые эшелоны попали под миномётный и артиллерийский огонь. Ничего не вышло. Народу на опушке и в оврагах, по которым передвигались колонны первого эшелона, оставили много. Долго оттуда доносились стоны и крики раненых. Санитары несколько раз пытались вернуться, чтобы хоть более или менее надёжных вытащить, но их отгоняли немецкие «кукушки», которые расселись по деревьям и открывали огонь по любому движению или шороху. Санитары рассказывали, что немцы ходят по оврагам и добивают раненых штыками.
Лапин теперь не отходил от Отяпова. Он знал, что отделённый уже бывал в окружении, что вышел и вывел людей. Инстинкт человека, не раз побывавшего на краю, безошибочно подсказывал ему, что на командиров надежда плохая, а этот неказистый с виду ефрейтор знает то, чего не знают многие, что вдобавок ко всему он человек фартовый, и что его фарт и опыт помогут ему, и, возможно тем, кто окажется рядом с ним, и на этот раз.
Однажды Отяпов вышел к дороге, а навстречу Лидка гонит санитарные сани. В санях раненый, до глаз замотанный бинтами. Бинты промокли, сочились кровью.
– Дядя Нил! И ты тут?
– А где ж мне быть, милая! Где беда, там и я. Гуська, автоматчика моего, не видела?
– У нас он. Операцию сделали. Осколок вытащили.
– Ну как он?
– Лежит.
– А покормили ж вы его хоть? Или голодный погибает? На-ка, Лидушка, передай ему гостинцы. – И Отяпов протянул Лиде свёрток, где хранился остаток его сухпайка – кусок воблы и несколько сухарей.
– Не надо, дядя Нил. У нас кухня своя. И концентраты пока есть.
– Ну, гляди. Парня мне не погуби. Передай от меня ему поклон.
День прошёл в скитаниях по лесу. Куда шли? Кто их вёл? Что их ждало в конце пути? Уже никто не заботился о том, что роту надо кормить, пополнять подсумки патронами, а раненых и больных отправлять в лазарет. Старшина куда-то пропал. Ротный с санинструктором и связистами тоже ушёл в голову колонны, где, говорят, двигался штаб полка.
К вечеру на них налетели самолёты. Та же стая пикировщиков. Посыпались бомбы. Когда запас бомб иссяк, самолёты заходили и атаковали вновь и вновь, простреливая лес и овраги из пушек и пулемётов.
Народ разбегался по лесу. Многие так и не вернулись назад. То ли побило их, то ли разбрелись, уже не надеясь на командиров.
Не досчитался и Отяпов в своём отделении троих человек. Трое остались на высоте. Гусёк – в полевом госпитале. Так что Отяпов остался с Лапиным и Курносовым. Вот и всё его отделение.
На ночёвку остановились в глухом овраге. Хорошо, хоть разрешили разжечь костры.
Пришёл ротный, посмотрел на них, сидящих возле костерков, покачал головой и снова куда-то пропал.
Вокруг лейтенанта их оставалось двенадцать человек. Вместе с противотанковым и пулемётным расчётами. Ни ружья, ни пулемёта взвод не бросил, хотя бегали много. Второй расчёт погиб – мина попала прямо в их окоп, когда сидели на высоте.
На третьи сутки пришёл незнакомый полковник и сказал, что он будет их выводить, и что в группу прорыва нужны автоматчики. Увёл из роты троих автоматчиков, в том числе и Курносова.
Группа прорыва начала строиться на южной опушке леса. Остальным приказали ждать. Как только они прорвутся – за ними.
Прибежала Лида:
– Раненых приказано оставить. – Глаза заплаканные, губы то ли растрескались до крови, то ли искусала.
– Как оставить?! – Отяпов чувствовал, что что-то должно произойти такое, что, пожалуй, похуже окружения и гибели в этих проклятых болотах. – А ну-ка, рассказывай, как туда пройти.
– Куда ж вы пойдёте, дядя Нил? Там, может, уже немцы.
– Далеко от складов они лежат?
– Рядом. Западнее, первый овраг. – И словно подтолкнула его: – Гусёк ваш там. Там он, дядя Нил. Я его видела.
Отяпов бежал так, как даже с высоты не бежал. Стёжка к госпиталю была хорошо натоптана. Даже не одна. Он бежал по санному следу и вскоре увидел то, что осталось от артиллерийских складов. Боеприпасы, видимо, всё вывезли. Пока сидели в окружении, артиллеристы израсходовали остатки запасов. Кругом валялись пустые ящики, несколько конных передков без колёс. А дальше санный след превращался в серое, в кровавых бинтах, месиво, скопище ползущих и ковыляющих людей. Одни двигались по дороге. Другие расползались по лесу. Это были раненые. Стоял невообразимый стон, крик, брань и проклятия.
– Гусёк! – закричал Отяпов. – Ты где, Гусёк?
Лица, которые нескончаемой чередой мелькали перед ним, были чужие, заросшие щетиной, злые.
«Господи, – ужаснулся Отяпов, – да как же это раненых-то бросили…»
Кто-то ухватил его за валенок. Отяпов машинально отдёрнул ногу. Господи, что ж это… Где Гусёк?
– Гусёк! – снова закричал он, раздирая морозным дыханием горло.
Вокруг хрипели чужие голоса.
Он спрыгнул в овраг. Раненые здесь лежали правильными рядами на подстилке из еловых лапок. Сверху прикрыты одеялами и шинелями.
Гусёк лежал возле большущей ели. Сучья у ели были обрублены снизу. Видимо, пошли на подстилку.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Заградотряд - Сергей Михеенков», после закрытия браузера.