Читать книгу "Суламифь. Фрагменты воспоминаний - Суламифь Мессерер"

Заметим, кстати, что ближайшие сподвижники Сталина, родственников которых, в том числе и жен, Берия почем зря упекал в тюрьмы и лагеря, боялись пальцем пошевелить, чтобы спасти своих ближних. Поджилки тряслись. А отважная Суламифь не побоялась. Она не только спасла сестру, но совершила еще один отчаянный поступок: удочерила оставшуюся без родителей после ареста Рахили и ее мужа племянницу.

Империя жизни отплатила своей верноподданной отнюдь не только долголетием, что само по себе награда посерьезней любых орденов и премий. Двадцатый век Суламифь прожила мятежно и ярко. Еще в довоенные годы, юная балерина Большого, она стала чемпионкой СССР по плаванию. Она объездила весь мир, встречалась, беседовала, работала, дружила с людьми-легендами. Как все мы, подданные Империи, Суламифь радовалась своим успехам и горевала над своими бедами, коих ей тоже выпало немало. А когда ей сделалось окончательно тесно и душно на одной шестой части суши, она решилась стать гражданкой мира. Она умела принимать решения и рисковать. Не в юности, не в середине жизни, а в семьдесят два года, когда большинство людей довольствуются тем, чего достигли, Суламифь не побоялась все поставить на кон и начать сначала.

Суламифь увлекалась поэзией, и любимыми ее авторами, по свидетельству близких, были Иосиф Бродский и Редьярд Киплинг. Есть у Бродского строки: «…Остается одно: по земле проходить бестревожно. Невозможно отстать. Обгонять – только это возможно». И она обгоняла – обгоняла время, обгоняла себя. Работала, учила и училась, творила, соединив то значительное, что она приобрела в России, с ценнейшими достижениями европейского и мирового балета. Этот ее творческий синтез уникален.

…И если ты способен все, что сталоТебе привычным, выложить на стол,Все проиграть и вновь начать сначала,Не пожалев того, что приобрел.

…………………………………………………

И если сможешь сердце, нервы, жилыТак завести, чтобы вперед нестись,Когда с годами изменяют силыИ только воля говорит: «Держись!»…

Приведенные строфы Киплинга словно написаны о ней, всю свою долгую блестящую жизнь безоглядно стремившейся вперед, до конца своих дней державшейся с высоко поднятой головой и осанкой Танцовщицы, как и подобает верноподданной ее Империи.