Читать книгу "Маскарад - Мэри Кингслей"

– Спокойно, парень, – сказал Ян, закрывая за собой дверь. – Это всего лишь я.

Ян потер руки, стянул плащ и бросил его на кровать. На людях Ян был всегда сама элегантность, его одежда была всегда вычищена, волосы лежали волосок к волоску, манеры безукоризненны. Среди друзей он становился другим человеком.

– Сегодня чертовски холодно. Больше похоже на осень, чем на лето.

– Наверное, нечего и думать пересечь сегодня пролив?

– Да, если ты не собираешься сделать это вплавь, но плавать я тебе не советую, слишком холодно.

– К чему это ты? – спросил Саймон, увидев, что Ян улыбается. – Что ты делал?

– На этот вопрос у меня имеется несколько ответов. – Ян уселся на удобный стул с низкой спинкой и сцепил пальцы перед собой. – Спорил с человеком о его вкусах в одежде и одновременно давал ему урок плавания, как тебе это нравится?

Саймон ждал. Он знал, что Ян собирается рассказать ему что-то интересное, но не упустит случая обставить все как можно драматичнее.

– Что за человек? – спросил он спокойно.

– Квентин Хейвуд.

– О Господи! – Саймон уставился на Яна. – Он здесь?

– Он знает, что ты в Дувре. И полагаю, это моя вина.

– Почему?

Ян опустил глаза и стал разглядывать свои руки.

– Возможно, он следил за мной.

– Ясно, – кивнул Саймон. – Вот почему тебя освободили из тюрьмы, я должен был догадаться. Ты знаешь, почему он преследует меня?

– К сожалению, да.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты никогда не задумывался, почему Миллер был убит именно в тот день и час?

Саймон нахмурился.

– Кто-то хотел, чтобы в преступлении обвинили меня. Да, я думал об этом, но не мог представить, кому надо убрать меня.

– Неужели?

– О Боже, – Саймон повалился на кровать. – Ты знаешь?

– Хейвуд.

– Зачем, – Саймон отвернулся от окна и заглянул в глаза Яну. – Зачем он это сделал? И почему ты мне ничего не сказал?

– Я не знаю, зачем он так сделал. Остальное намного сложнее, – произнес Ян, не поднимая глаз.

Саймон скрестил руки на груди.

– Рассказывай. Времени у нас более чем достаточно.

Ян сморщился.

– Хорошо. Говорят, исповедь благотворно влияет на душу. Теперь мы можем проверить это. – Он поднял глаза, и теперь в них не было ни следа смеха. – Хейвуд знал, когда ты пойдешь к Миллеру, потому что я ему сказал.

– И зачем же ты это сделал, позволь узнать.

– Карточные долги. Когда ты сам попал в трудную ситуацию, мне удалось раздобыть значительную сумму. Ее тоже надо было вернуть. Дело чести. Ценой за них была информация о тебе.

– Надеюсь, ты с толком распорядился своими тридцатью сребрениками.

– Если это тебя успокоит, то знай, что не проходит и дня с тех пор, чтобы я не заплатил за свой проступок.

– Как? – взорвался Саймон. – Своим добрым именем? Временем, проведенным в тюрьме? Тебе грозила опасность быть повешенным?

– Не кричи. Тебя могут услышать.

– Мне все равно…

– А должно быть не все равно. Хейвуд запросто может выяснить, где я остановился.

Саймон схватил палку.

– Будь ты проклят. Ты привел его сюда.

– Вообще-то я сбросил его с причала.

– Что?

– Я сбросил его с причала. – Ян, наконец, поднял глаза на Саймона. – На обратном пути я зашел к Жилю, он уже ищет для тебя другое убежище.

– О котором ты, несомненно, сразу же расскажешь Хейвуду.

– У меня больше нет карточных долгов.

– Проклятие, Ян, моя жизнь в опасности, а ты имеешь наглость шутить.

– Прости! Прости. Но я и представить себе не мог, что дойдет до такого. Сядь. Пожалуйста.

Саймон посмотрел на Яна. В глазах последнего была мольба. За обманчивой легкомысленностью кроется сложный, чуткий человек. Иногда он проявляет себя, но только иногда.

– Расскажи мне все по порядку, иначе я выбью из тебя правду, – прорычал он, садясь на кровать, его гнев постепенно утихал. Даже в такой ситуации он не мог долго злиться на Яна. Ян кивнул.

– Я не стал бы винить тебя, если бы ты так сделал. Что ж, слушай. Все началось в Кентербери. Мы еще тогда так успешно выступали в Королевском театре. Помнишь?

– Да.

– Я встретил Хейвуда в гримерной комнате. Нас представили друг другу. Я не помню, кто, но мы разговорились. Тогда его звали не Хейвуд, если тебе интересно. Он представился как Тэнси. Мы отправились в таверну, и выпили, причем немало, – он нахмурился. – По крайней мере я.

– И что было дальше?

– Боюсь, я слишком много болтал. Он интересовался не только тобой. Казалось, ему были интересны театральные сплетни. Через несколько дней он снова пришел в гримерную комнату, потом он пригласил меня на обед и представил некоторым друзьям. Мы выпили, сыграли в карты… – Ян развел руками. – Думаю, об остальном ты и сам догадываешься.

– Ты проиграл.

– И достаточно большую сумму. Я был так рад, когда Хейвуд заплатил за меня. Он сказал, что он мне друг и не будет настаивать на немедленном возврате долга. Я ответил, что благодарен ему, потому что в противном случае мне пришлось бы идти к ростовщику, и я закончил бы как ты.

– Ага. Значит, мы подходим к главному.

– Да. Он начал расспрашивать о тебе, Саймон. Но тогда мне показалось, что его неприязнь направлена на Миллера.

– Да что ты. Почему? Ян потер нос.

– Боюсь, я не помню. Слишком много выпил. В любом случае, когда он спросил, что ты собираешься делать, я ему рассказал.

– И? – спросил Саймон, когда Ян замолчал.

– И той же ночью тебя арестовали за убийство Миллера.

В комнате воцарилась гробовая тишина.

– На следующий день Хейвуд пришел в театр и вернул мне долговые расписки.

– Проклятие! Почему ты молчал?

– Я рассказал бы, но Хейвуд как сквозь землю провалился. Никто ничего о нем не знал, по крайней мере, под именем Тэнси. У меня не было доказательств, – произнес Ян. – Ни судья, ни адвокат, ни тюремщики, никто не стал бы меня слушать.

– Он все прекрасно устроил, – сказал Саймон и сжал губы, его гнева как не бывало. Прошлого не вернешь, и Ян сделал достаточно в свое оправдание. Он спас Саймона от веревки.

– Твоя история звучит настолько неправдоподобно, что все подумали бы, что ты пытаешься меня защитить.

– Да, – Ян откинулся на спинку стула, он выглядел постаревшим на десяток лет. – И мне кажется, он устроил так, чтобы миссис Миллер вернулась домой как раз в нужный момент. Но я не могу утверждать наверняка.