Читать книгу "Отравленная маска - Валерия Вербинина"

Когда князь в следующий раз оказался в Москве, он вспомнил о своем протеже и велел послать за ним. От него не укрылось, что Саша одет теперь гораздо лучше и вообще выглядит значительно увереннее в себе.

Князь осведомился, как Саше новое место службы. Зимородков коротко отвечал, что все прекрасно и он всем доволен.

– Вы хотели бы просить меня о чем-то? – осведомился проницательный князь, от которого не укрылось легкое замешательство собеседника при ответе.

Молодой следователь собрался с духом:

– Ваша светлость, я хотел бы закончить дело Митрофанова и Олонецкой.

– Но дело закрыто, – возразил удивленный князь. – Разве не так?

– Да, конечно, ваша светлость! – торопливо согласился Саша. – Мы выяснили, что именно они были главными виновниками. Но мы ведь до сих пор не знаем даже, как их звали на самом деле. Ведь Митрофанов был вовсе не Митрофанов, да и Олонецкая, скорее всего, не настоящая фамилия его сообщницы.

– То есть вы хотите, – подытожил князь, – расставить все точки над «i». – Он на мгновение задумался и решился: – Хорошо. Но с условием, что ваше расследование займет не больше месяца, потому что мы не можем позволить себе терять время на дело, которое практически завершено.

– И все же, – возразил Саша, – у нас осталось множество вопросов. Почему эти люди преследовали Амалию Тамарину? Откуда они взялись? С кем были связаны? Поняв это, мы можем раскрыть еще несколько преступлений.

– Действуйте! – отрывисто бросил князь.

И Саша принялся действовать.

Он исследовал паспорта, которыми пользовалась госпожа Олонецкая, послал множество запросов в разные места, замучил телеграфистов и навлек на себя неодобрение начальства. Он изучил списки людей, пытавшихся поступить в Академию художеств и тому подобные заведения, где те, кто имеет талант к рисованию, совершенствуют свое мастерство. Ведь Митрофанов в последнем разговоре с Амалией упоминал, что его не приняли, хоть он и мечтал туда попасть. Также он проговорился, что его настоящие имя и отчество – Григорий Афанасьевич. Основываясь на столь немудреных данных, Зимородков нашел-таки Митрофанова – под фамилией Алексеев, в списках поступающих за 1863 год. Чихая от пыли, Зимородков переписал имеющиеся в списке скудные данные – тогдашний адрес Алексеева в Москве и место его рождения – город Холмогоры, а затем отправился наводить справки, не особо рассчитывая на удачу. И впрямь, дом, где жил Алексеев семнадцать лет назад, давно снесли, а на запрос из Холмогор ответили, что Алексеев жил там с матерью, но та умерла лет пятнадцать назад. А время меж тем бежало, и месяц, отведенный князем К. на окончательное завершение дела, наполовину прошел.

Поняв, что больше о Митрофанове-Алексееве ничего не удастся выяснить, Зимородков решил переключиться на Олонецкую. Тут ему, напротив, повезло. В одном из паспортов оказалось запечатлено ее настоящее имя. Ее звали Изабелла-Каролина-Мария Ольшевская, родилась в Варшаве в 1848 году. Воспрянув духом, Саша немедленно послал запрос в варшавский департамент полиции, и вскоре оттуда прибыл довольно объемистый пакет. Пропустив описание внешности Изабеллы по системе Бертильона, Саша приступил к чтению непосредственно послужного списка красавицы. Она происходила из крайне бедной многодетной семьи, и пятеро ее братьев и сестер скончались в младенчестве. Отец рано умер, мать выбивалась из сил, чтобы обеспечить пропитание себе и детям. Очевидно, тяжелое детство наложило свой отпечаток на характер Изабеллы, потому что всю свою последующую жизнь она целенаправленно рвалась к богатству. Поначалу ее методы были далеки от криминала – когда Изабелле исполнилось семнадцать лет, она вышла замуж за зажиточного старика в четыре раза старше себя. Два года они прожили вместе, и, очевидно, Изабелле наскучило ждать, когда супруг отправится в мир иной, потому что она решила помочь мужу, подмешав ему в еду мышьяк. Увы, в то время Изабелла была еще неопытной отравительницей, и вовремя вызванный доктор легко разоблачил ее. Ей грозила тюрьма, но она сумела запугать мужа угрозой скандала и добилась от него развода, после чего навсегда покинула родные места. Через три года следы Изабеллы обнаружились во Флоренции, где она обхаживала некоего итальянского графа, слывущего богачом, и подсказала ему мысль написать завещание в ее пользу. Впрочем, когда тот умер (по чистой случайности утонул в озере, купаясь вместе с подругой), выяснилось, что жил он исключительно благодаря умению пускать пыль в глаза, ибо его наследство в основном состояло из долгов и не превышало даже тысячи франков. Очевидно, именно поэтому он так легко и согласился завещать все любовнице. После этого Изабелла еще раз предприняла попытку одним махом устроить свою жизнь, но дело кончилось плохо – подлог, на который она пошла, открылся, и только неожиданная смерть главного свидетеля от колик в желудке спасла Изабеллу от тюремного заключения.

«Так… – думал Саша, растирая пальцами веки. Стояла глубокая ночь, и во всем полицейском управлении находился только он один. – В общем, все понятно… Молодая, неразборчивая в средствах женщина сначала пыталась любой ценой разбогатеть, но когда ее постигли три неудачи подряд, стала более осторожной. Яд, подмешанный в пищу, смерть в воде – все это нам знакомо… Она сделалась преступницей и уже не искала состояния, а просто убивала за деньги… Ладно. Но ведь Митрофанов сказал Амалии, что никто не нанимал их убивать ее, они старались для себя. Для себя… В чем же дело? Или Амалия Константиновна что-то скрыла от меня? Но нет, она на такое не способна… просто тут какая-то загадка».

На другой день Зимородков отправился в Петербург, где у него была назначена встреча с матерью Натали Рябовой. После неудачи с Жюли Ланиной, которая, как он узнал еще в Ясеневе, умерла от естественных причин, Саша был готов к тому, что беседа с госпожой Рябовой ничего ему не даст. В самом деле, разве не упоминал Орест Рокотов, что о неожиданной смерти Натали ходили довольно-таки скверные слухи… И как просить родную мать подтвердить или опровергнуть их?

– Князь К. попросил меня ответить на ваши вопросы, – сухо сказала мать Натали. – Не знаю, право, для чего это нужно, но… Я слушаю вас, сударь.

Сударь, смущаясь, осторожно приступил к делу. После первых же его слов мать Натали разразилась слезами. Нет, ее дочь ничем не болела. Ее смерть была таким ударом! И граф Полонский тоже очень переживал… Как это – почему? Да ведь он и бедная Натали одно время были очень дружны, поговаривали даже о возможной свадьбе…

Услышав имя Полонского в таком контексте, Саша очень быстро произвел в уме те же самые вычисления, что и Амалия. Сначала Натали, потом Жюли, и обе некоторым образом невесты… Но так как следователь хорошо знал, что нет ничего хуже поспешных выводов, то он задал несколько вопросов сначала по поводу Митрофанова и его сообщницы, а затем – по поводу Ореста Рокотова.

Госпожа Рябова была совершенно категорична: никого, даже отдаленно смахивающего на художника, в их доме никогда не появлялось, и она не помнит, чтобы такой человек попадался ей где-либо в другом месте. То же самое она повторила и про Изабеллу. Что же касается Ореста, то его с Натали ровным счетом ничто не связывало. Они просто встречались в свете – не более того.