Читать книгу "Империя Тигвердов. Невеста для бастарда - Тереза Тур"

Вижу знакомое лицо милорда Милфорда. Очень хочется остановиться возле него — просто посмотреть на нормального человека, о чье любопытство не спотыкаешься.

Но нельзя. Мы еще не дошли до императора Фредерика и наследника.

Отец Ричарда и брат ждут его возле тронного возвышения. Ждут стоя, демонстрируя всем, что в семье Тигвердов он — равный.

И из-за этого аристократы склоняются перед нами старательнее. И ненавидят и его, и меня — сильнее.

Вот наконец мы подходим.

Склоняемся. Ричард в низком поклоне, я — в придворном реверансе, с припаданием на колено.

— Встаньте, дети мои, — торжественно произносит император. Потом делает паузу, и я понимаю, происходит невозможное — император так волнуется, что у него перехватывает горло. — Ричард… Ричард. Сын мой. Сегодня в честь твоей помолвки я сделаю то, что должен был сделать давно.

Ричард смотрит на него удивленно и, кажется, чуть недовольно. Похоже, он, как и я, не любит сюрпризы.

— Пусть свершится моя воля, — волнение из голоса императора уходит. Остается только безграничная сила. — Я принимаю Ричарда Фредерика Рэ и всех его потомков в род Тигвердов. И объявляю Ричарда ненаследным принцем Тигвердом.

Пауза. Похоже, крайне удивились все. Больше всех, наверное, сам Ричард. Хотя принц Брэндон явно знал. Слишком довольная усмешка при виде растерявшегося старшего брата и ректора собственной академии.

— Слава императору! — улыбаясь, довольно провозглашает принц Брэндон. — Слава роду Тигвердов! Бра-бра-бра!!!

И за ним подхватывают все, присутствующие в зале:

— Слава-слава-слава!!!

Когда крики в зале затихают, снова раздается голос императора:

— Я принимаю твою избранницу, миледи Веронику, сын мой, и желаю вам счастья! Я принимаю ее и ее сыновей в род Тигвердов!

Зал беснуется.

А я понимаю, как мне не хватает Пашки и Рэма. Понятно, что детей на подобные мероприятия не пускают, но все же…

Мы раскланиваемся с императором, потом он целует мне руку и с трудом сдерживается, чтобы не обнять — сначала сына, потом меня.

Брэндон протягивает руку брату:

— Поздравляю, брат мой.

По залу снуют слуги, которые разносят всем шампанское. Наконец подносят бокалы нам четверым. И император провозглашает тост:

— За помолвку моего сына, принца Тигверда!!!

— Бра-бра-бра! — отвечает зал.

Мы выпили. Слуги забрали бокалы.

— Танец помолвленных! — объявляет церемониймейстер.

Первые такты вальса. Ричард кланяется, протягивает мне руку. Мой низкий поклон, я подаю ему свою. Мы кружим. И кажется, что нет никого. Только он. И я.

— Так ты все-таки принц, — в какой-то момент говорю я ему. — А так тщательно скрывал это…

— Насмешничаешь? — нежно говорит Ричард.

— Боюсь расчувствоваться и расплакаться. От счастья.

— Ты прекрасна, — произносит он едва слышно.

Музыка затихает. Ричард подводит меня к императору.

— Позволите? — подает мне руку император Фредерик.

Снова вальс. Я замечаю, что несколько пар кружат вместе с нами.

— Спасибо вам, — хором говорим мы с императором. И оба смотрим друг на друга удивленно.

— Сначала — вы! — говорит мне отец Ричарда.

— Я думаю, он всегда мечтал, чтобы его признали, — тихо сказала я. — Но даже и мысли не допускал, что это произойдет.

— Я хочу, чтобы сын был счастлив, — отвечает мне император. — С любимой женщиной. А его признание — больше всего для этого сделал он сам. И я желаю, чтобы он знал: принц Ричард для меня — больше, чем просто самый преданный слуга престола. Кстати, я сделал еще один сюрприз, но он как-то остался не замечен.

И тут я понимаю.

— Это вы приказали явиться на сегодняшнее торжество герцогу Борнмуту? — с восторгом спрашиваю я. — Чтобы он склонился в шеренге придворных, когда мы с Ричардом шли? Чтобы он видел, как вы даровали право сыну называться Тигвердом?

— Да, — с видом заговорщика признался мне император.

— Сделать гадость — сердцу радость! — сообщаю я повелителю старую земную присказку.

— В этом что-то есть, — не спорит со мной отец моего жениха.

Потом еще шампанское, я танцую с наследником.

— Вы не злитесь на нас? — осторожно спрашивает у меня он.

— В моем мире есть закон — за одно преступление два раза не наказывают, — улыбаюсь я. — Так что можете не переживать, Ваше высочество.

— Осталось еще, чтобы этому закону следовал и мой брат, — скривился наследник.

— Он серьезно относится к воспитанию доверенных ему кадетов, — заявляю я.

— Это точно, — вздыхает принц.

И мы смеемся.

Император, принц Брэндон, Ричард и я стоим на возвышении. Позади — трон, впереди — придворные. Все как один — в едином, так сказать, порыве — поздравляют меня и Ричарда. С помолвкой и признанием.

Выпиваю шампанское одним жадным глотком — оглядываю придворных. Так вам! Ричард счастлив. А окружающие стремятся заверить его в своем почтении. Мне становится смешно. На этом фоне насупленное и злобное лицо графини Олмри кажется более… человечным, что ли. Может, потому, что ее чувства искренни. Бывшая любовница бывшего милорда Верда не может скрыть досаду и раздражение. Как и герцог Борнмут.

Но — с другой стороны — ну их! Я перевожу взгляд на любимого и забываю обо всем. Ликование в его глазах. Толика сомнения. И счастье. Бездонное — как небо.

А потом… Много позже. Мы едем домой. В поместье. Сдерживаемся, чтобы не набросится друг на друга прямо в карете. Прямо как в тот день, когда Натан вез нас из книжного магазина в городской дом. Я не ощущаю ничего, кроме счастья и присутствия любимого мужчины, но Ричард вдруг напрягается.

— Что еще? — спрашиваю у него.

— Ты слышишь? Голоса.

Действительно, гул сотен голосов нарастает, словно гул океанской волны, что готовится обрушиться на берег. Карета замедляет ход, я хватаю Ричарда за руку.

— Не бойся, — прижимает он меня к себе. — Если что, я выстрою портал.

— Милорд, — раздается голос Натана. — Ваши сослуживцы собрались, чтобы приветствовать вас и вашу невесту.

Мы выходим. Вся деревня наполнена народом. От огней факелов светло, как днем. При виде нас военные замирают на мгновение — а потом раздается гордое имперское: «Бра! Бра! Бра!!!» И следом за ним — команда, перекрывающая шум людского моря:

— Равняйсь! Смирррррна!!!

К удивлению своему, я узнаю этот голос — командует Джон Адерли. Камердинера милорда просто не узнать в форме. А он — суровый и величественный — подходит к нам, печатая шаг, и продолжает: