Читать книгу "Поцелуй смерти - Лорел Гамильтон"

– Вы в своем праве иметь с ним секс, если вам хочется.

Она уже пятилась к двери. Одной рукой она вцепилась в бицепс другой так, что пальцы побелели. Это означало, что она боится. Она боится мужчин, секса с ними, вампиров, а более всего боится вампиров мужского пола. Я лежала в объятиях одного вампира, а другой стоял возле кровати почти голый, и оба они были определенно мужского пола. С точки зрения Нефрит, я собиралась сделать нечто ужасное.

– Мы не собираемся заниматься сексом.

– Но он попытается вас соблазнить, и это…

Она наткнулась спиной на Домино и тихо пискнула. Отшатнулась, когда он попробовал ее поддержать, и он опустил руку. Понимал, что не надо предлагать слишком назойливо, когда она боится – это одна из причин, по которым она могла быть с ним и со мной в одной кровати, когда мы занимались любовью. Еще она Натэниелу доверяла настолько же. Они оба обращались с ней как можно бережней.

– Проводи ее к ней в комнату, – сказала я.

– Нет, он должен тебя охранять от… Ашера.

– Все нормально, – сказал Домино. – Я тебя отведу и сразу вернусь.

Нефрит не хотела все равно, чтобы он к ней прикасался, но в состоянии такого потрясения ей нужен был кто-нибудь рядом. Кто-то из тех, кому она доверяет хотя бы настолько, чтобы не паниковать с каждой секундой все сильнее. Домино она доверяет больше, чем любому другому мужчине. Клодии не хватает на нее терпения, Келли сегодня не стоит приближаться к Ашеру, поэтому охранниц сейчас не хватает, чтобы за ней смотреть.

– Постараюсь вернуться поскорее, – сказал Домино. – Ты тут побереги себя, Анита. Очень не хочу драться с Никки всерьез.

– Мы будем хорошие, – пообещала я.

Он улыбнулся, закрывая за собой дверь, и сказал в последний момент:

– Что вы хорошие, я знаю. Вы тут только не порвите друг друга.

– Домино… – начала я, но дверь уже закрылась, заглушая его тихий смех.

Глава тридцать девятая

И в комнате сразу стало тихо-тихо. Не знаю, что я сказала бы в этой наступившей тишине, но тут зазвонил мой телефон. Не слишком ли я охотно к нему бросилась? Может быть, но он лежал рядом с моей грудой оружия возле кровати, то есть мне надо было бы проползти через акры черного шелка. Ашер нагнулся и подал мне телефон, я приняла его, ткнула в экран:

– Блейк слушает, говорите.

– Маршал Блейк?

Это был новый маршал, Арлен Брайс.

– Да, маршал Блейк, извини, Брайс. Что стряслось?

– В шкафу того дома, который мы зачищали со СВАТ, нашли материалы для изготовления взрывных устройств.

Я на миг затихла, пытаясь уложить это в голове.

– Зачем это им? На кой черт вампирам бомбы?

Ашер и Жан-Клод по обе стороны от меня стали совершенно неподвижны. Не могу объяснить почему, но я знала, что эта неподвижность – куда более удивленная реакция, чем любое выражение лица. Нельзя было мне говорить слово «бомба» – идет следствие, блин. Но я от неожиданности.

– Один из вампиров, погибших на складе, был отставным экспертом по сносу зданий, – сказал Брайс.

– Военный?

– Нет, штатский, строитель. Но это значит, он знает, как завалить целое здание.

– Неутешительно, – сказала я.

– Зебровски сказал, что вампиры на складе черт-те что несли про тебя и про Жан-Клода, так я решил, что ты должна знать про этот материал для бомб.

– Только материал, не готовые устройства?

– Нет, но наши взрывотехники отнеслись очень серьезно. Кажется, они уверены, что несколько устройств было сделано, а это значит, что они могут быть где-то в городе.

– Эти парни хотели сочувственного отношения от СМИ. Но взрывать – это им ничьего сочувствия не принесет.

– Тоже верно, однако это еще никого не остановило.

Я хотела согласиться, но не могла, так что оставила эту тему.

– Какие-то соображения насчет размера устройства? Что должна высматривать охрана?

– Не моя область. Могу прочесть предварительный доклад, но не думаю, что ты хотела бы моей интерпретации. Поговори с… – Он замолчал. Слышно было, как шелестят листы и щелкают клавиши. – Альварец тебе нужен, Марк Альварец. Он в этом деле главный.

– Сейчас возьму ручку, диктуй его номер.

Жан-Клод достал блокнотик и ручку, лежавшие на ночном столике. Такой есть у каждой кровати в тех комнатах, которые «мои».

– Альварецу ты можешь позвонить, но только когда тебя официально проинформируют. Я хочу тебе помочь, но не хочу, чтобы нас обоих выгнали с работы. И своему бойфренду и его ребятам о нашей находке ни слова.

– Почему? Потому что мне не полагается этого знать?

– Они опасаются, что кое-кто из этих психов состоит в организации Жан-Клода, и мы таким образом раскроем свои карты.

– А если кого-нибудь взорвут, пока мы молчим?

– Зебровски не дали выйти с совещания, сказав, что он сообщит тебе, а ты – вампирам.

– Боже мой, Брайс, так почему ты мне рассказываешь?

– Они не думают, что я тебе чем-нибудь обязан, а потому не думали, что я тебе расскажу.

– Тебе за это может сильно влететь.

– Готова записывать номер Альвареца?

– Ага. Выкладывай. – Он дал мне контактную информацию Альвареца. – Записала.

– Я просто хотел тебя предупредить как можно раньше.

– Искренне благодарна, Брайс.

– Да ладно. Я как ищущий любви вне привычного ящика, всегда готов помочь тому, кто ее уже нашел. Не знаю, предрассудок это или нет, или они все думают только о деле, но я слышал от некоторых шишек довольно мерзкие причины в оправдание их действий. И это меня наводит на мысль, что не надо мне торопиться с выходом.

– Новые вампирские законы уменьшают дискриминацию вампиров, трактуют их как людей. Но человеческие чувства законы не меняют. Спасибо еще раз, Брайс.

– Не вопрос. Только не звони Альварецу еще пару часов. Я тут посмотрел некоторых ваших телохранителей. У них есть опыт сноса зданий. Военный.

– Мои товарищи-копы ведут досье на моих людей?

– На некоторых. Но я в федеральных силах дольше тебя. Я позвонил некоторым, кто мне был обязан, сказал, что хочу знать, против кого сейчас работаю – на случай, если дело обернется плохо. Они это проглотили, Блейк. У меня впечатление, что определенные люди прикидывают, когда ты и твои ребята покажете свое звериное лицо. А что покажете – даже не сомневаются.

– Спи с несколькими вампирами и оборотнями, и чего только люди про тебя не придумают, – сказала я.

– Ага, это точно. Ну, мне пора.