Читать книгу "Песочные Часы - Сергей Недоруб"

Сенатор грустно вздохнул.

– Но что-то пошло не так. Мне неизвестно, что в этой катастрофе стало причиной, а что следствием. Я знаю лишь, что Монолит выпал из подпространственной дыры не там, где должен был, а в сотне метров от заданной точки – четвертого энергоблока. Он был выбран нами как наиболее подходящая стартовая позиция, в которой мы могли вновь обрести наши физические тела и почувствовать себя как дома. И я знаю, что произошел взрыв. Либо мы ошиблись в расчетах, либо сущность Монолита оказалась катализатором, повлекшим за собой детонацию ваших собственных взрывоопасных материалов на ЧАЭС. А может, были и другие причины. Это не меняет факта: именно так возникла Зона. После переброски Монолит оказался поврежден. Он разделился на две части, одна из которых осела в глубинах подземелий реактора. Вторую часть нашел ты, Марк. Наше положение оказалось ужасным. Запертые в Монолите, вдали от дома, неспособные вернуть себе утраченный фрагмент нашей сущности, мы были обречены на вечные страдания. Каждый атом Монолита является его неотъемлемой частью, без которой тот теряет стабильность. Черный Кристалл содержит в себе утраченную волю, силу и могущество нашего народа. Силу Монолита.

– Но из-за чего конкретно появилась Зона? – не выдержав, спросил Марк, с волнением слушавший рассказ.

– Мой друг, – сказал Сенатор с горечью, – я не знаю. Никто не знает. Зона не была запланирована нами. Она такая же огромная аномалия для нашего мира, как и для вашего. Зона стала жестоким уроком всем нам. Она яркий пример того, что может случиться при смешении двух цивилизаций, даже очень похожих. Но Монолит отказался покориться судьбе. Мы сумели заморозить себя в пространстве и времени вместе с огромным участком вашей территории. Мы отгородились куполом. Это произошло в тот же момент, в который образовалась Зона. Нам удалось спасти себя от Зоны, раскинувшейся к югу.

– Почему Зона вытянута с севера на юг? – спросил Борланд.

– Мы не знаем. Разумеется, всем Монолитом мы анализировали Зону, но так и не поняли всех ее свойств. Однако нам удалось установить, что ее направленность связана с магнитным полем Земли.

Сенатор помолчал и вновь заговорил:

– Мы надеялись, что наш народ придет к нам на помощь. Купол был запрограммирован на деактивацию по нашему сигналу или сигналу нашего народа. В основу его материала легли наши благородные помыслы и энергия созидания. В то время мы еще оставались на нравственной высоте. Именно поэтому Заслон воспринял музыку как сигнал от нас. Это было чудесно, Марк.

Сенатор снова погрустнел:

– Но нас никто не стал искать. И мы утратили все наше благородство. Клетка способна совершать жестокие превращения с теми, кто в нее заключен. Мы решились на безумный шаг – вырваться из Монолита самостоятельно, в том виде, в каком мы остались, хотя наши сознания и личности были неполными из-за того, что от Монолита был отколот ничтожно малый фрагмент, а также потому, что наша злость повлияла на наше новое физическое воплощение. Те, кто выходил из Монолита, оказывались отвратительными, мерзкими созданиями. Помесью со зверями, не существующими ни в какой точке мира. Утратившими разум, но сохранившими инстинкты хищников. Со щупальцами на лицах, с когтями на пальцах. Мы, считавшие себя пиком духовности и эволюции, стали теми, кого вы называете кровососами, контролерами, химерами, изломами. Монолит выбрасывал наши сознания наружу, придавая им кошмарную физическую оболочку и такое же внутреннее наполнение. Каждый раз это сопровождалось всплеском нашей суммарной злости, концентрирующей отрицательную энергию.

– Выбросы! – воскликнул Борланд. – Периодически пролетающая бяка, сокрушающая людей и порождающая толпы мутантов.

– Верно, – подтвердил Сенатор. – Наше положение оказалось настолько безнадежным, что мы в едином порыве повторяли выбросы нашего сознания снова и снова. Повреждение Монолита, наше собственное отчаяние и Зона – вот те три фактора, которые обусловили творящийся здесь ужас. И никто не способен это контролировать или остановить. Что самое печальное, выброс влиял и на обитателей Земли.

– Снорки, – глухо сказал Марк. – Зомби.

– И даже животные, – добавил Сенатор. – Различные виды псевдособак и свиней, если быть точным.

– Все сходится, – пробормотал Борланд.

– Все, – кивнул Сенатор. – За все время нам лишь однажды удалось вывести из Монолита одного из наших, с неповрежденным телом и сознанием. В Зоне появился полноценный представитель нового мира.

– Кто? – спросил Марк.

– Разве ты не догадался? Это я. Я стал символом бесполезности достижений. Мы так сильно хотели вырваться из Монолита, что общими усилиями удалось извлечь оттуда меня. Но что дальше? Что я должен был делать? Этот маленький успех стал надеждой для всех, кто остался в Монолите, но для меня это был тупик. Мне было некуда идти, кроме как к людям. Я выглядел как они, обладал огромным запасом их знаний, дополнительно к знаниям собственным. Я вышел из купола и больше не смог вернуться. Туда входа нет. За пределами Зоны меня никто не ждал. И я растворился в среде сталкеров.

Лишь один человек знал, кто я такой, – Болотный Доктор. Вы ведь знаете, он не делает различия между людьми и монстрами Зоны. Для него все равны. Однажды я встретил на Янтаре раненого сталкера, совсем еще мальчишку. Он мог передвигаться, но пал духом и ждал смерти. Я взял его под контроль и довел до Болотного Доктора. И пообещал Доктору, что больше никогда не буду так поступать. Именно он дал мне набор холодного оружия. Вы видели, как мы с ним встретились во второй раз. Он решил, что я привел уже целую команду.

– А ты нас действительно не контролировал? – спросил Борланд.

– Я ни разу не вмешивался прямо. Марк сам решил включить меня в команду. И ты, Борланд, тоже, но колебался. Поэтому я слегка подтолкнул тебя к нужному решению. Ты бы принял его и сам, но ты мог принять неверное. Прости меня, мой друг, но это действительно черта твоего характера – иногда принимать неожиданные решения.

– Поверю на слово, – сухо сказал Борланд.

– Итак, я стал одним из вас, – вздохнул Сенатор. – Я не менял сознание людей, не пытался подавлять их волю. У всех в жизни есть свой путь, и каждый имеет право на принятие собственных решений. Я слушал вечерами рассказы в барах, ходил в короткие экспедиции. И я познал вас так, как вы сами себя не познали. В грязных болотах, среди воплей раненых я оказывал медицинскую помощь и наблюдал рождение настоящего человеческого мужества. Я наблюдал, как вы рискуете здоровьем и жизнью во имя идеалов, малоизвестных моему народу. Я смотрел, как друзья становятся врагами и как враги становятся друзьями. Я видел, как молодые парни делятся последним патроном, как, измученные голодом, едят кровавыми ножами из общей консервной банки. Вы не искали при этом высшего благородства, но вы его обрели. И я пришел к жестокому для себя выводу.

Сенатор сделал паузу, глядя на Марка и Борланда с болью.

– Вы лучше, чем мы, – произнес он. – Мой народ не может здесь находиться. Монолит не должен победить. Я не знаю, насколько сталкеры похожи на остальное человечество, но право на существование они ему купили собственной кровью.