Читать книгу "Дом на городской окраине - Карел Полачек"

— Понимаю, — соглашалась торговка, — так на чем мы порешим?

Бухгалтер прищурил глаз.

— Чтобы вы сказали, — сладко прошептал он, — если бы я произнес одно слово?..

Торговка жаждала слышать это слово.

— Одно слово: две тысячи и восемь сотенных.

Тетка запричитала:

— Не могу, пан, Я была бы в убытке, поймите…

— Пани, я не хочу вводить вас в убыток, это бессмысленно. Я сказал две тысячи и восемь сотенных, это уже кое-что! Пойдите, поищите нынче такие деньги на улице.

— Да ведь я…

— Подумайте, мамаша. Я желаю вам добра. Лучше всего посоветуйтесь с кем-нибудь. А пока — с Богом.

Он повернулся, чтобы уйти. Торговка схватила его за пиджак. Он отбивался и устало говорил, что с удовольствием оставит эту вещь для кого-нибудь другого, у кого есть лишние деньги.

Сражение развернулось с новой силой. Однако тетка защищалась слабо и вскоре сдалась на милость более опытного и закаленного победителя.

21

В тот день после обеда бухгалтер с семьей отправился в лес. Жена расспросила хозяйку обо всех достопримечательностях городка, о прелестях окрестного пейзажа, о местах прогулок и красивых видах. Неподалеку от городка есть исторические развалины, которые непременно нужно осмотреть. Михелуп не любил ходить, прелести пейзажа и красивые виды его не прельщали, природа была не в силах его воспламенить; лазанье по скалам и холмам он считал рискованным занятием. Тем не менее он признавал, что все нужно видеть собственными глазами, все познать самому, и чувствовал бы себя обманутым и ущемленным, если бы от его внимания ускользнул хоть один красивый вид. Разумеется, более всего он не хотел пропустить возможность даром осмотреть эти исторические развалины. Не ради себя, — уверял Михелуп, — он бы как-нибудь прожил свой век и без развалин; но ради детей — они не должны упускать случая познакомиться с чем-то поучительным.

Бухгалтер был весел и оживлен. Обращал внимание детей на деревья, цветы и камни, названия которых были ему неизвестны. Маня вприпрыжку бежала по лесной тропе и что-то мурлыкала под нос, опьяненная пылкой фантазией. Очкастый гимназист молчал, клонил голову и на природные красоты взирал враждебно и подозрительно. Деревья, кусты, птицы и танцующие мушки напоминали ему о страданиях на уроке естествознания. Он опасался, как бы вдруг из чащи не вышел преподаватель, держа в руке травинку и вопрошая: «Что это за растение? Каково его научное название? К какому семейству мы должны его отнести? Имеет ли оно корень веретенообразный, листья краткочерешковые, ножку простую или расчлененную в виде вилочки? Говорите, ученик, отвечайте, быстро, у меня нет лишнего времени. Не знаете? Вижу, что не готовились. Ставлю вам неудовлетворительно. Вы не проявляете интереса к изучаемым в гимназии предметам, как бы не пришлось вам раньше времени познакомиться с жизнью практической…»

Над полувысохшим, утомленным ручьем вздымаются конические песчаниковые скалы, — подобия неких языческих храмов. Дождь выдолбил в их боках странные изображения, похожие на древнееврейские надписи. По скалам пятнами лепится желтый лишайник, между камнями кое-как примостились березки и перекрученные корни сосен.

Из расщелин тянуло холодом, дорога сужалась, ее окутала тень. Все невольно смолкли и глядели вокруг настороженно. Из глубины леса отозвалась горлинка, это было похоже на пляжное «Трудерле-Буберле!» Солнце спряталось за густым сплетением ветвей и только кое-где, словно волшебная лампа, отбрасывало на тропу световые изображения.

— Ну, что? — приглушенно спросила пани Михелупова.

— Что-что? — отвечал ее муж. — Поговорил, видел эту вещь.

— И какова она?

— Что ты об этом думаешь?

— Нет, скажи, что думаешь ты? Ты мужчина.

Маня навострила уши.

Мать напустилась на нее:

— Не подслушивай старших, гляди под ноги!

— Я не подслушиваю и гляжу, — заверещала девочка.

Мать приказала детям не отходить от родителей, вести себя пристойно и следить, чтобы не порвалась одежда.

Под ногами хрустнула сухая ветка. Какая-то птичка возмущенно крикнула: «Mutti — Pappi!» — и быстро вспорхнула.

Шли по узкой тропе между стенами песчаниковых скал, стараясь обходить поросшие мхом скользкие камни. Дорога стала полого забирать вверх, бухгалтер побагровел и тяжело дышал. Пани Михелупова — заботливая курочка — искала лесные плоды. Там клюнет — сорвет малинку, там протянет руку за земляничинкой. А если находила особенно крупную и зрелую ягоду, громко подзывала детей.

Бухгалтер посмотрел на нее ласковым взглядом и, размягченный, расслабленный, запел в душе песнь во славу своей супруги, своей семьи и себя самого: «У меня хорошая, стройная и привлекательная жена. Иные разбрасываются, а эта несет в дом. Я породил двух удачных детей. У Мани умная головка, полная капризов и идей. Иржи хорошо учится и получит грамоту. Нельзя, чтобы только сын какого-то Кафки имел отличный табель. Иржи поднимется выше всех, и я смогу с гордостью смотреть людям в глаза.

Когда я буду лежать на кладбище, возле меня будет почивать моя жена, которая не покинет мужа и после смерти. Дети придут поклониться теням своих предков, памятуя, что родители вывели их на верный путь.

Есть у меня семисвечник, который в давние времена принадлежал одному ученому. Есть ковер „шираз“ из имущества главного управляющего поместьем. Есть такая смешная вещица, изображающая четырех девушек, которые сидят верхом на помеле, а на нем выбита надпись: „Лизи, Лени, Лори, Лотти“. Пожалуй, художественной ценности эта штучка не имеет, но очень мила. Я выиграл ее в вещевой лотерее.

У меня много предметов, каких ни у кого больше нет. Когда я умру, после меня останется немало памятных вещей».

Он с наслаждением зажмурил глаза и представил себе мотоцикл. Видел хитроумно сконструированную машину, состоящую из блестящих трубок, приводов и рычагов; видел красный бак для бензина с золотой иностранной надписью. Видел гофрированные цилиндры и привесную коляску в форме турецкой туфли.

В душе он уже поставил мотоцикл на почетное место в своей квартире. Придут гости и поклонятся этой великолепной вещи, которую он приобрел до смешного дешево.

Раздумия Михелупа прервал топот, шлепанье босых ног. Групка белоголовых загорелых детишек несла корзинки с черникой, дети поздоровались неестественно громкими, напевными голосами, какими бедные ребятишки приветствуют по-городскому одетых людей.

Бухгалтер остановился, спросил, как каждого из них зовут, как он учится в школе. Дети отвечали очень вежливо, высокими голосками. Спросил о цене собранных ими ягод. Ничего не купил, но подарил им двацатигеллеровик. В приподнятом настроении он отпустил детей и смотрел им вслед, как они шлепают босыми ногами и один из них сжимает в кулаке монетку. Кивал и приговаривал:

— Ах, дети, дети… Разве ж так можно?.. С детства им приходится зарабатывать и помогать родителям.