Читать книгу "Маленькие мужчины - Луиза Мэй Олкотт"

Так как в Плумфилде никогда не бывало публичных экзаменов, то дети решили воспользоваться случаем, чтобы похвалиться своими познаниями в арифметике, правописании и чтении.

Джек изумил публику необыкновенной быстротой, с какой делал всевозможные вычисления на классной доске, Томми отличился в правописании, а Деми так мило прочел французскую басню, что дядя Тедди пришел в восторг.

– А где же остальные дети? – спрашивали гости, когда занавес опустился.

– Вот это-то и есть сюрприз, да какой! – сказал Деми. Он подошел поцеловать мать и остался около нее, чтобы давать пояснения по ходу представления.

Тетя Джо увела маленькую принцессу – к изумлению ее папы, который еще сильнее, чем мистер Бэр, выражал свое удивление, нетерпение и желание поскорее узнать, что будет дальше.

Наконец, после довольно продолжительного шуршания, стука и слышных всей публике приказаний главного распорядителя занавес под звуки тихой музыки поднялся, и зрители увидели Бесс, которая сидела около очага, сделанного из темного картона. Она была необыкновенно мила в роли Золушки. Ее серое платьице было все в лохмотьях, маленькие башмачки разорваны, а грустное личико, обрамленное длинными золотистыми волосами, было так прелестно, что зрители смотрели на маленькую актрису не только с улыбкой, но и со слезами на глазах. Она сидела тихо до тех пор, пока кто-то не шепнул:

– Начинай!

Тогда она вздохнула и сказала:

– Ах, как бы мне хотелось поехать на бал! – да так натурально, что ее папа отчаянно захлопал, а мама воскликнула:

– Ну что за прелесть!

Эти знаки одобрения вынудили Золушку забыть свою роль, и она, покачав головой, сказала:

– Вы не должны со мной разговаривать.

Тотчас же наступила глубокая тишина, и послышались три удара в стену. Золушка казалась испуганной, но прежде чем она вспомнила, что должна сказать: «Что это такое?», задняя сторона очага открылась, как дверь, и оттуда с некоторым затруднением вылезла ее крестная мать – волшебница. Ее изображала Нэн – в красном плаще, остроконечной шляпе и с волшебным жезлом в руках, взмахнув которым, она сказала необыкновенно торжественно:

– Ты поедешь на бал, моя дорогая!

– Так сними с меня это и покажи всем мое чудесное платьице! – воскликнула Золушка.

– Нет-нет, ты должна сказать: «Как же могу я ехать в таких лохмотьях?» – остановила ее крестная, причем своим обычным голосом.

– Ах, да! – и принцесса, нисколько не смущаясь, повторила эту фразу.

– Я превращу эти лохмотья в великолепное платье, потому что ты хорошая и добрая девочка, – произнесла волшебница уже подходящим к роли тоном и, расстегнув серый фартучек Золушки, сняла его.

Под ним оказался роскошный наряд. Мама одела Бесс как придворную даму – в атласное платье, к которому был пристегнут длинный розовый шелковый шлейф. Крестная надела на Золушку корону с розовыми и белыми перьями и дала ей пару туфелек из серебряной бумаги. Девочка надела их и, приподняв юбку, обратилась к публике:

– Это мои хрустальные туфельки! Какие они хорошенькие, правда?

Она была в таком восхищении от них, что с трудом вернулась к своей роли:

– Но у меня нет экипажа, крестная!

– Он сейчас приедет! – воскликнула Нэн и так взмахнула жезлом, что чуть не сбила корону с головы принцессы.

И тут наступил самый эффектный момент представления. Сначала зрители увидели веревку, которая хлестала по полу. Затем Эмиль громко скомандовал за сценой: «Наклоняй!», а Сайлес пробасил: «Держи так!» Веревка натянулась, послышался хохот, и появились четыре огромные серые крысы с трясущимися ногами и довольно странными хвостами, но с великолепными мордочками, на которых, как настоящие глазки, блестели большие черные бисеринки.

Они везли или, вернее, делали вид, что везут, великолепный экипаж, сделанный из половины гигантской тыквы Роба. Он стоял на колесах от тележки Тедди, выкрашенных желтой краской, под цвет кареты. Впереди было устроено сиденье, на котором помещался прехорошенький маленький кучер в белом парике из ваты, треугольной шляпе, красных панталонах и украшенном позументами кафтане. Он так громко хлопал длинным бичом и так натягивал вожжи, что его кони самым натуральным образом поднимались на дыбы. Кучером был Тедди. Когда он с сияющим от восторга личиком взглянул на публику, все невольно зааплодировали ему, а дядя Тедди сказал:

– Если бы я встретил такого великолепного кучера, то нанял бы его немедленно!

Экипаж остановился. Крестная мать посадила в него Золушку, и та укатила, послав публике воздушный поцелуй. Ее хрустальные туфельки торчали впереди, а розовый шлейф тащился сзади, потому что при всей элегантности экипажа он все-таки был немного тесноват для ее высочества.

Второе действие открылось балом, на котором присутствовали Нэн и Дэйзи, разукрашенные, как павлины. В особенности хорошо изображала старшую сестру Нэн, которая, прохаживаясь по зале дворца, бросала презрительные взгляды на воображаемых дам. Принц сидел в одиночестве на весьма неустойчивом троне и, поглядывая из-под величественной короны, вертел шпагой и с восхищением смотрел на розетки своих башмаков.

Когда вошла Золушка, он воскликнул:

– Ах, кто это? – и тут же пригласил ее танцевать, а сестры нахмурились и стали смотреть в сторону.

Очаровательная парочка танцевала как нельзя лучше. Правда, шлейф принцессы очень мешал ей, а принц Роб несколько раз спотыкался о свою шпагу, но оба они успешно преодолели все затруднения и с блеском закончили танец.

– Урони с ноги туфельку, – шепнула миссис Джо, когда по окончании танца дама хотела сесть.

– Ах, я и забыла, – сказала Золушка и, сняв серебряную туфельку, аккуратно поставила ее посреди сцены.

– Ну, теперь ты должен отыскивать меня! – крикнула она принцу и побежала, а он, схватив туфлю, бросился за ней.

В третьем действии появляется, как известно, герольд[24]с туфелькой. Герольдом был Тедди в том же самом кучерском костюме. Он затрубил в рожок, и надменные сестры попробовали надеть туфельку. Нэн даже сделала вид, как будто хочет отрезать себе большой палец ножом для бумаги, и так хорошо проделала эту операцию, что герольд испугался и попросил ее быть поосторожнее.

Затем позвали Золушку. Она пришла, примерила туфельку и, когда та оказалась ей впору, крикнула:

– Я принцесса!

Дэйзи заплакала и стала просить у нее прощения, а Нэн, любившая трагические сцены, немножко изменила пьесу и в притворном обмороке упала на пол, где и пролежала до конца, с большим интересом наблюдая представление.

До финала оставалось уже немного. Тотчас же вбежал принц, упал на колени и с жаром поцеловал руку Золушке, а герольд так громко затрубил в рог, что чуть не оглушил всех присутствующих.