Читать книгу "Эмир Кустурица. Автобиография - Эмир Кустурица"

Он посмотрел на меня взглядом, полным неприкрытой ненависти, а также сожаления, что не может разбить мне нос. Что ж, его можно было понять…

* * *

Все участники дионисийского пиршества несли в себе что-то от персонажей фильма «Андерграунд». Все, что так ненавидел Ангелопулос, питая надежду победить в Каннах.

На пляж «Мартинеза» прибыла одна известная актриса, одетая в шикарное красное платье, словно принцесса, выпорхнувшая из дворца «Тысячи и одной ночи». Ее лицо притягивало взгляды всех гостей, явившихся на праздник сына отца Диониса. На этом лице лежал отпечаток невинности, взывавшей к мужскому покровительству. Она бродила по пляжу отеля с бокалом шампанского в руке. Позже она принялась танцевать в ночи, не устояв перед восточными ритмами духового оркестра Салиевича. Она быстро захмелела. И все больше становилась похожа на дионисийский идеал: одинокая женщина в ночи, пришедшая в экстаз от танца и алкоголя, готовая очертя голову броситься в страстное приключение. Пьер Эдельман, тот самый посланник миллиардера, что принес известие о финансировании «Андерграунда», составил ей компанию. Эдельман тоже был одним из победителей вечера. Теперь перед ним стояла сложная задача: как наслаждаться своей победой и одновременно защищать эту красоту, эротичность которой вовсе не являлась вульгарной чертой характера? Скорее не эротичность, а чувствительная натура и сожаление о неудавшихся ролях подтолкнули ее напиться. Пьер танцевал вместе с актрисой, пока этот танец оставался в общепринятых нормах. Когда же она растянулась на песке, Эдельман заставил себя последовать за ней и улегся рядом, улыбаясь звездам.

* * *

Эта декадентская игра могла бы продолжаться бесконечно, если бы поблизости от места событий, напоминавшего сцену из фильма «Ночь» Микеланджело Антониони, не оказался один из тех типов, что являются роковыми в такого рода ситуациях. Грубое животное, спустившееся с наших гор.

— Дружище, давай не теряйся, трахни ее прямо сейчас! Я знаю этих штучек, с ними можно не церемониться, переходи прямо к делу, — бросил Педья Д. Бой, бывшая звезда югославского рок-н-ролла.

Никто не знает, как ему удалось проникнуть на праздник сына отца Диониса. Мне кажется, что актриса не сразу заметила его присутствие. Я всегда с презрением относился к грубости этих динарских[106]горцев, которые с ходу набрасываются на женщин, похожих на их матерей. Наша актриса стала известной далеко не сразу после первой роли. Эту популярность она приобрела в эпоху, когда слава актеров все меньше основывалась на их ролях. Ален Делон сыграл в сотне никчемных фильмов, но так и остался Рокко режиссера Лукино Висконти. Теперь эта эпоха ушла в прошлое. Поскольку актриса не сыграла ролей, по-настоящему достойных ее, ее невинное лицо осталось нетронутым. Красивая, но разочарованная и невероятно соблазнительная. Педья, имевший совершенно другие представления о непринужденности, уже видел себя сжимающим в объятиях женщину с лицом ангела. Когда он ущипнул ее в очередной раз, она наконец его заметила и испугалась. Тогда Пьер схватил бокал с шампанским и швырнул его в Педью. Вино обрызгало еще нескольких людей, и телохранители Джонни бросились на защиту очаровательной гостьи. Драка началась, когда Стрибор и Джордж поняли, что наши соотечественники, включая отвратительного Педью, должны были в тот вечер оставаться под нашей защитой, даже если изначально телохранители хотели оградить известную актрису от Педьи. После обмена несколькими ударами праздничная атмосфера вечера превратилась в настоящий кавардак. У меня перед глазами возникла сцена с картины чешского художника Йозефа Ладе, который поэтично изобразил ресторанную драку: парящие в воздухе столы, стулья, бутылки. Бесполезно задаваться вопросом, нужно ли было все это начинать. Конечно же нет, но это произошло. Так же как в итоге всегда начинается война. С той лишь разницей, что здесь не было никого, кто мог бы на ней нажиться. Столь же бесполезно было спрашивать себя, следовало ли Стрибору и Джорджу бросаться на рыцарей-защитников знаменитой актрисы, которую никто бы из нас и пальцем не тронул. Мы были старыми знакомыми, и, если бы кто-нибудь обидел ее, Стрибор и Джордж защищали бы ее, как собственную сестру.

* * *

На сцене праздника сына отца Диониса возникла настоящая свалка. Здесь было мало элементов, характерных для классического драматического произведения. Справа актер Лазар Ристовски на моих глазах отправил кого-то в нокаут. Точно так же, как он проделал это в фильме «Андерграунд». Приятель Стрибора, Мики Хрсум, только что прибывший с боснийского фронта, бил исключительно головой. Всякому, кто приближался к нему, он наносил удар с воплем: «Получай, поганый усташ!» Когда к нему подошел сын нашей парижской знакомой, чтобы попытаться его утихомирить, Мики одарил его все тем же ударом, также обозвав «поганым усташом», хотя французский парень понятия не имел, кто такие усташи. Стрибор в это время дрался с тремя типами, непонятно откуда взявшимися. Юный Кустурица разбил их в пух и прах, но когда они все трое бросились наутек, телохранители снова бросились на Стрибора. Майя, которая все видела — в то время, как я все еще пребывал в тумане от коктейля из снотворных и пива, — устремилась к этим типам, тащившим Стрибора к морю. Мама Майя, схватившая по пути стул, ударила обидчиков Стрибора с криком:

— Это мой сын! Отпустите моего сына, идиоты!

Именно в этот момент наверху лестницы показались жандармы. Разумеется, женщины ожидали, что они вмешаются и положат конец драке. Но ничего такого не произошло.

— Вот так вы позволили усташам убить в Марселе нашего короля Александра в тысяча девятьсот тридцать четвертом году! — крикнула им Майя, когда они повернули назад.

* * *

Это сравнение меня порадовало. Когда собственная жена в разгар сражения сравнивает тебя с королем, это чего-то стоит! Жаль, что критик из «Times» не слышал ее слов, чтобы процитировать в своей статье! Без этой драки я бы никогда не узнал, что Майя может сравнить меня с королем. Она редко делает комплименты в мой адрес. И это мне нравится. Поскольку я плохо переношу напыщенную похвалу. Когда меня начинают чересчур расхваливать, я не знаю, куда девать свои руки. Я предпочитаю более скромные комплименты, сделанные мимоходом. В этом сравнении с королем я находился в более выгодной позиции, чем наш монарх. В отличие от него, я мог себя защитить.

* * *

Джим Джармуш смотрел на «Золотую пальмовую ветвь», словно спрашивая себя: «Как можно таким образом праздновать победу на Каннском кинофестивале?» Его раздумья были прерваны Мики Майнойловичем, который схватил награду и засунул ее под свой смокинг, чтобы она была в безопасности. Мики опасался, как бы кто-нибудь не задумал украсть золото. Во всей этой суматохе я не видел Джонни. Но мне была хорошо известна его манера наблюдать за происходящим. И я нисколько не сомневаюсь, что зрелище не оставило его равнодушным. Зная о его чувстве юмора, я уверен, что в тот вечер он не раз посмеялся от души.

* * *

Мой друг по общежитию в Праге, Вилко Филач, который курировал мои фильмы, должно быть, устал от моей дионисийской натуры. «От этого типа слишком много проблем», — наверняка подумал он, прежде чем покинуть пляж отеля «Мартинез» вместе с Франьей, женщиной своей жизни. Я понял, что он больше не видит со мной общего кинематографического будущего. Фильмы, которые мы сняли вместе, не были бы такими, какие они есть, без его внимательного взгляда, устремленного на кинопленку. Эта неуместная драка абсолютно не вязалась с его хорошим вкусом и жизненными целями. Во время съемок «Андерграунда» он делал прекрасные вещи, но уже подавал мне знаки, предвещавшие конец нашего сотрудничества. Я не мог его ни в чем упрекнуть и не мог произнести слова, которые разрушили бы нашу безграничную дружбу и общие творческие порывы. Я смотрел, как Вилко покидает пляж отеля «Маринез», обняв свою жену, — и понимал, что он уходит также из моей жизни.